Покаяние как социальный институт - [3]
Конечно, это отсутствие покаяния, дискуссии или размышления о прошлом сказывается на формировании современного российского гражданского общества и на утверждении верховенства права. Я не буду более об этом говорить, потому что думаю, что вы это хорошо понимаете.
Но лично меня больше всего беспокоит, что из-за отсутствия интереса к прошлому у молодого поколения нет героев. Именно те, кто тайно противостоял Сталину, должны быть широко известны в России, точно так же, как известны в Германии участники заговора против Гитлера. Огромный пласт российской литературы создан уцелевшими людьми, чей гуманизм одержал победу над чудовищными условиями советских концлагерей, их следует больше читать, лучше знать, чаще цитировать. Если бы школьники лучше знали этих героев и их повести, у них было бы больше предметов для гордости из прошлого России, кроме имперских и военных триумфов. В конце концов, Россия — страна, где зародилось современное правозащитное движение, здесь, в Москве. Мне грустно, что столь мало россиян знают об этом.
В заключение несколько выводов. Если Россия и весь постсоветский мир решат игнорировать свою собственную историю, тогда у обитателей этой части света не будет глубокого понимания человеческой природы. В конечном счете, каждая из великих трагедий ХХ в. была уникальной. ГУЛАГ, Холокост, геноцид армян, «культурная революция», революция в Камбодже, война в Югославии. У каждой из них свои исторические, философские и культурные причины, каждая трагедия произошла при конкретных местных обстоятельствах, которые никогда не повторяются. Только наша способность умолять уничтожить личность, саму человеческую сущность своего ближнего, оставалась и остается неизменной. Мы превращаем своих соседей во врагов, мы принижаем своих противников до уровня паразитов или ядовитых растений, которые следует уничтожить. Мы считаем жертв нашей жестокости существами низшего порядка или злыми существами, для которых возможны только заключение, ссылка или смерть.
Чем лучше мы понимаем, каким образом разные страны превращают своих соседей и сограждан из людей в тварей, тем больше мы узнаем, какие конкретные обстоятельства привели к массовым пыткам и убийствам, тем лучше мы постигаем темную сторону нашей собственной человеческой натуры. Тоталитарная философия всегда привлекала да и сейчас остается привлекательной для многих миллионов людей. Нам нужно понять, для чего это так. И каждая повесть, каждые мемуары, каждый документ истории ГУЛАГа является составным элементом решения этой головоломки, в них содержится частичка ответа. Без этого понимания мы просто можем в один прекрасный день проснуться и понять, что не знаем, кто мы. Спасибо вам.
Обсуждение
Борис Долгин: Кажется, что все-таки реальная картина происходившего у нас в последние десятилетия была несколько сложнее, чем вы описали.
Эпплбаум: Да, но вы дали мне только 40 минут.
Долгин: Да, конечно. Я не имею в виду, что нет каких-то подробностей, но все содержательно сложнее. Дело в том, что в конце 80-х — в 90-ые гг. и вплоть до недавнего времени сначала в Советском Союзе, потом в России работала специальная комиссия по реабилитации жертв политических репрессий. Сначала это была еще комиссия ЦК, результаты ее работы печатались в центральной прессе, объявлялись по телевизору, полностью публиковались в новом тогда журнале «Известия ЦК КПСС». Потом, уже в постсоветской России, это была комиссия при президенте, возглавлявшаяся человеком, который руководил еще партийной комиссией — Александром Яковлевым. Это была чуть более периферийная комиссия, информацию о которой найти можно было, но нужно было специально искать. Кроме того, действительно, на рубеже 80-90-х гг. возникло довольно массовое, во всяком случае в среде интеллигенции, движение за создание мемориала — в смысле, памятника жертвам репрессий, тогда и возникло упоминавшееся вами общество «Мемориал».
В какой-то момент, повторю, это было достаточно заметным общественным феноменом. А потом начало происходить что-то другое.
С крахом Советского Союза, я позволю себе не согласиться, сохранился далеко не весь антураж. У нас исчезла Коммунистическая Партия Советского Союза — все-таки «ведущая и направляющая сила» советского общества. У нас кое-что изменилось, и возник вопрос — а что делать дальше? Еженедельных политинформации в школах нет, идеологической «накачки» в других формах тоже нет. Противостоять как будто нечему. Перед либеральной интеллигенцией возникла проблема. С одной стороны, нужно бы рассказывать людям, что происходит, что происходило, нужно объяснять, почему произошло то, что произошло. С другой стороны, нет желания заменять собой старый идеологический аппарат, нет желания возрождать советскую идеологическую машину, но только со знаком «минус». Так возникла некоторая идеологическая дыра, частичным следствием которой явилось то, что даже в 90-ые гг., когда разговоры о репрессиях шли, их постепенно перестали слушать — их сначала перестали слушать, а потом они почти перестали вестись. Почему, на ваш взгляд, так произошло?
Эпплбаум
Эта книга, отмеченная Пулитцеровской премией, — самое документированное исследование эволюции советской репрессивной системы Главного управления лагерей — от ее создания вскоре после 1917 г. до демонтажа в 1986 г. Неотделимый от истории страны ГУЛАГ был не только инструментом наказания за уголовные преступления и массового террора в отношении подлинных и мнимых противников режима, но и существенным фактором экономического роста СССР. Только в пору его расцвета — в 1929–1959 гг. — через тысячи лагерей прошли около 18 миллионов заключенных.
Книга Энн Эпплбаум – это не только полная, основанная на архивных документах и воспоминаниях очевидцев, история советской лагерной системы в развитии, от момента создания в 1918‑м до середины восьмидесятых. Не менее тщательно, чем хронологию и географию ГУЛАГа, автор пытается восстановить логику палачей и жертв, понять, что заставляло убивать и что помогало выжить. Эпплбаум дает слово прошедшим через лагеря русским и американцам, полякам и евреям, коммунистам и антикоммунистам, и их свидетельства складываются в картину, невероятную по цельности и силе воздействия.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
