Пока живы — надо встречаться - [99]
Митя принес отцу рубашку в целлофановом пакете.
— Ишь ты, кремовая, — разворачивает Егор Кузьмич покупку, интересуется: — Хлопчатобумажная?
— Шерсть с лавсаном. Модерн! — отвечает Митя и шутливо добавляет: — А ты, пап, дареному коню в зубы не заглядывай. Надевай и носи на здоровье.
Тихонько посмеиваясь, Егор Кузьмич примеряет сорочку. Весь вид его выражает удовольствие, когда от воротника до самого пояса пропускает пуговицы в петли. Пропихивая низ рубашки в брюки, обнаруживает еще одну пуговицу на узенькой тесьме Озорной огонек мелькает в его глазах.
— А это для чего? — тянет он ради забавы из ширинки тесьму с пуговицей.
— Так то запасная, — смеется Митя над проделкой отца.
Аграфена, увидев мужа в обновке, всплескивает руками:
— Вырядился! Сними. Ишь, рукава-то!
— Чего рукава! Не такие уж они и короткие, — разглядывает он рукава-недомерки.
На Митином лице виноватая улыбка.
— Я спрашивал… Да не оказалось подходящего размера.
— Ну хоть спрячь, что ли, — не унимается Аграфена.
После недолгих препирательств сходятся на том, что Егор наденет пиджак и тогда рукава не будут видны. Довольный обновкой, отец глядит на сына.
— Давай по лафитничку пропустим. А то пока соберутся…
Митя не возражает. Выпив по рюмке водки, настоянной на апельсиновых корках, и закусив хрустящим огурцом, отец зовет сына на крыльцо покурить.
Дождь поутих. С листьев груши капает.
Егор Кузьмич чиркает спичку, закуривает.
— Сам Степанов мне большой привет передавал, — значительно произносит он. — Выздоравливай, говорит, побыстрей… Ведь в снабжении что главное? Душевный подход к человеку. Приезжаю, к примеру, я в министерство. А там в окошке Рая. Милая, ты пойми меня. Я же программу срываю заводу. Окажитесь вы на моем месте… К начальнику? Пойдемте вместе, вы получше меня докажете. «У-у, чертов цыган», — ворчит она для вида, а идет. И дело получается… Мне хоть глаза завяжи, я все равно добьюсь для завода…
Егор Кузьмич хочет рассказать, как его уважают заводские товарищи, но замечает, что по тропинке к дому не спеша идут племянница Тамара с мужем Иваном Парфенычем, пожилым морщинистым человеком Егор Кузьмич, обрадовавшись, идет навстречу, обнимаются.
Иван Парфеныч крутит головой, оглядываясь:
— Ишь, как обложило со всех сторон. Как бы опять не замочило картошку на низах.
— Что ж мы стоим-то? — спохватывается Егор Кузьмич. — Идем, идем в дом.
К назначенному часу прихожая наполняется новыми голосами, поцелуями, поздравлениями. Снимают плащи племянники, прихорашиваются перед зеркалами их жены. Мужчины здороваются за руки, женщины чмокают именинника в щеку, говорят ему приятные слова.
Последними приходят свояченица Серафима с мужем Николаем. Пока Егор Кузьмич обнимается с ним, Серафима достает из дерматиновой сумки сверток с подарком. Ее муж потирает руки, позвякивая медалями.
— А мы в фотографии задержались, — говорит Серафима, причесываясь, — моего Николая как фронтовика на Доску почета фотографировали.
— Смотри-ка ты! — удивляется Егор и, спохватившись, радушно приглашает гостей к столу.
Разлили по рюмкам и граненым стопкам водку. Пока Митя поднимается и хочет произнести тост за именинника, Аграфена успевает принести с комода бархатистую папку морковного цвета.
— Ай да отец! — восхищен Митя, увидев надпись на металлической пластинке.
У Егора Кузьмича потеплело в груди, и он, не скрывая смущенную радость, благодарно взглядывает на Аграфену.
Митя громко и торжественно начинает читать.
— «Вы своим скромным трудом заслужили всеобщее уважение…» — читает он с улыбкой, смакуя каждое слово.
Егор Кузьмич кивает, поясняя:
— Ни разу ни в пьянке, ни в прогуле. Никаких опозданий. На работу иду все равно как честь отдаю производству. Ни на какую подлость меня никто не может уговорить.
— Да помолчи ты, — подталкивает его Аграфена, заметив улыбки гостей.
— «Мы благодарим вас за честный и добросовестный труд», — продолжает с упоением Митя.
— Все верно, — громко соглашается Егор. — К нам всякую среду брали на воспитание, и мы исправляли, если он не горбатый… Я где ни работал, одни благодарности…
— Что ж ты не попросишь железа на крышу? — поддевает его Аграфена.
— Да ладно тебе, еще с крышей пристает, — меняется в лице Егор, как будто ему наступили на больную мозоль.
Митя, закончив читать, гладит седую голову отца.
— Я желаю тебе, пап, крепкого здоровья, — говорит он и обнимает его.
Гости тянутся с рюмками и стопками, чокаются с именинником, выпивают, а Егор Кузьмич улыбается редкими, давно уже съеденными зубами, а глаза сияют молодо, душа ликует От радости он готов весь мир обнять.
Не забыли поднять тост за хозяйку, добрую, домовитую Аграфену.
После третьей рюмки, поднятой за здоровье присутствующих, среди застольного гомона стал заметно выделяться низкий, с хрипотцой голос именинника.
— Директор покойный наказывал заму: смотри зарплату Кузьмичу не ущемляй, — говорит он племяннику, лысоватому молодому человеку в очках. — Полгода поплатили, и молчок. Можно бы пожаловаться, да не люблю эту канитель…
Серафима так, чтобы слышали все, замечает:
— А моего Николая, нечего сказать, не забывают. То премию дадут, а сегодня на Доску почета как фронтовика сфотографировали. — И, повернув к имениннику рыхлое лицо, спрашивает: — А тебя, Егор, фотографировали?
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.