Пока живы — надо встречаться - [98]
— Вот тут меня по ногам будто ошпарило кипятком, — продолжал он. — Но все-таки ползком, а добрался до пулемета. Ну и сам знаешь, держался… И только когда они навели орудие потяжелей и скорректировали огонь по блокпосту, тут уж не помню, как выкарабкался из-под камней… В себя пришел только в Новочеркасском военном госпитале. Шесть осколочных ранений. С госпиталем эвакуировался. И после длительного времени признан инвалидом… А теперь на заводе, куда попал во время войны, так и по сей день там, хотя и на пенсии.
Слушал Сурин и думал: «Сколько испытаний выпало на долю участников первых боев на заставах! Где теперь они?» И перед глазами опять вставали те двое. Жаль, что, рассказывая о себе, они были немногословны…
Потом было возложение венков к подножию обелиска — высокой из серого камня пирамиды с красной звездой на вершине. Перед обелиском — огонь памяти погибшим. Постояв в скорбном молчании, все направляются в Дом культуры рыбаков на торжества.
Сурина приглашают в президиум. Он заметно волнуется, не зная, куда девать руки, когда слово предоставили участнику первых боев, бывшему старшине восьмой заставы…
Он слушает. Живые слова, казалось, сами собой идут из души. Сурин тоже хочет выступить. Но едва раздаются аплодисменты, ему кажется, что слышит шум проливного дождя, как в ту осень. И вновь, как наяву, он видит тех двоих, постаревших, в ветхой залатанной одежонке. И он, потупившись, недвижно сидит, смущенный воспоминаниями.
Весь длинный день — волнения, встречи, разговоры, воспоминания. В ресторане, где собрались на традиционный товарищеский ужин, после выпитой водки Сурин почувствовал усталость.
Сурин поднимается и оглядывает всех собравшихся за столом:
— Дорогие друзья! Я должен перед вами покаяться. Да-да, не удивляйтесь — с кем же мне поделиться, как не с вами, своей печалью? Вы поймете…
И он рассказал им, что томило его долгие годы. Но тут кто-то не выдержал и встревоженно бросил реплику:
— Ну сколько же можно вспоминать!..
Рослый, с крупной серебристой головой полковник в отставке постучал по графину. Опять установилась тишина.
— Я не знаю фамилий ни одного из тех героев, — закончил Сурин. — Но всегда помню о них. Они со мной, живут жизнью моей памяти…
Одни смотрели на Сурина с пониманием и сочувствием, другие с недоумением. На другом конце стола послышались голоса, по всему видно, там назревал спор. И опять постучали по графину. Сурин хотел что-то еще сказать, по, услыхав этот предупреждающий звон, вконец расстроенный, сел.
А над столом уже возвышается с серебристой головой полковник со стопкой в руке. Уверенным командирским голосом говорит:
— Товарищи! Предлагаю самый короткий тост. Пока мы живы — давайте встречаться!
Видно, по душе пришелся всем этот тост. Шумно отодвигая стулья, все встали, потянулись через стол друг к другу чокаться.
— А теперь, уважаемые товарищи, — продолжал седовласый полковник, когда все выпили, — давайте споем… День Победы… Порохом пропах…
Сурин, украдкой вытирая слезы, пел вместе со всеми:
На другой день, когда пришло время уезжать, Сурин прощается с однополчанами, обнимается и повторяет:
— Да-да, друзья… Пока живы, надо встречаться…
Он по-прежнему в душе таит надежду: а вдруг в будущем году, на День Победы?..
И опять ждет этого дня, волнуется, надеется…
В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Дождь с утра стучит по кровле, неумолчно булькает в бочке возле крыльца и нудно потренькивает по оконному стеклу.
Егор Кузьмич, опершись ладонями о подоконник, по которому снуют муравьи, то с досадой глядит на тучу, низко нависшую над поселком, то в сторону станции. Но дорога до самого переезда безлюдна, лишь поблескивает лужами.
В доме запашистый дух свежеиспеченных пирогов. Жена Аграфена хлопочет на кухне, и это вселяет уверенность — гости придут.
Вот и вчера с утра тоже хлопотала, а к вечеру пришли заводские, вручили от имени цехкома приветственный адрес. Пока Аграфена собирала к столу, Говорухин гудел на ухо: «Послали насчет мазута молодого специалиста, а в министерстве ему говорят: «Нет заявки». Или с фондами что-то там не так, вот и вернулся ни с чем. А Степанов тебе привет передал большой. Пусть, говорит, выздоравливает побыстрей. Незаменимый человек Завьялов в нашем деле». Хорошо Егору от такой похвалы. Он постарается для завода, да только вот грыжа, будь неладна, ударила в кишки и что-то защемила. Приятно вчера посидели. Ребята артельные оказались. «Погоди, Кузьмич, мы терраску тебе отгрохаем, а то через продувное крыльцо ходить неудобно», — пообещали напоследок. Рад-радешенек Егор заводским товарищам. До самой станции провожал.
А сегодня, в воскресенье, он ждет родственников.
«Не побоялись бы дождя…» — думает он, прохаживаясь по комнате. На глаза попадается папка в мягкой обложке морковного цвета. Она лежит на старинном комоде. К обложке папки привинчена пластинка из нержавейки с надписью: «Завьялову Егору Кузьмичу в день шестидесятилетия».
Первым пришел Митя, сын, с семейством. Зоя, невестка, сразу же пошла помогать на кухне Аграфене. Дом наполнился шумом, детской беготней, радостными визгами Славчика и Катюши.
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.