Пока живы — надо встречаться - [54]
— Коль, — сказал тогда Алешка, его сосед по нарам. — Знал бы он, что ты севастополец…
— Что ты, он меня повесит.
По воскресным дням, на потеху лагерного начальства, военнопленных длительное время в одном белье держали с вытянутыми руками на пронзительном ветру, заставляя кричать: «Нам не холодно, шинели не нужны. Нам не холодно…» А потом, чтобы согреться, заставляли бегать или с руками навытяжку ковылять гусиным шагом.
Однажды, возвращаясь с работы, Сусанов упал на шахтном дворе. Ноги подкосились, и он словно провалился в бездну. Товарищи подхватили и принесли его в ревиер (лазарет). Придя в себя, он почувствовал во всем теле большую слабость.
«Где я? О чем говорил? Ни за что так свою жизнь не отдам».
Немец врач распорядился, и его поставили на весы. Всего сорок восемь килограммов весил он — это при его-то росте.
Две недели давали подкормку: три неочищенные картофелины. И опять на весы. Вес набрал. Можно опять работать.
— Смотри, — предупредили его, — в другой раз подкормка не поможет — отправим в крематорий.
И опять клеть, набитая каторжниками, уносила его в шахту, на медленную, мучительную смерть от непосильного труда, голода, беспощадных избиений.
Нет! Не мог, не хотел Сусанов примириться со своей участью, с их порядками. Дух протестовал.
А мастер все больше приглядывался к Сусанову, все чаще доставал его палкой.
— Русский большеви-ик! — кричал тот и норовил ударить палкой по голове.
В редкие минуты, когда можно было поговорить, Сусанов подсаживался к дяде Жене на нары. Он знал этого человека по Славуте, в одном блоке были, и, как потом оказалось, тот тоже участвовал в подкопе, только в другой пятерке. Еще знал, что его настоящая фамилия не Полунин, а Политико, что в Севастополе он был батальонным комиссаром и с такой же страстью, как и Сусанов, ненавидит фашистов.
— Вот, дядя Женя, нет больше сил моих, — заговорил Сусанов шепотом. — Все равно мне не жить здесь. Они меня добьют или на сжигание отправят. Уж лучше я что-нибудь с собой сделаю.
Высохший, с землисто-болезненным лицом комиссар, как бы чувствуя ответственность за этого горячего, теряющего рассудок парня, строго посмотрел на него:
— Ты что говоришь? Ты молодой еще и должен понять: вам строить новую жизнь, рассказывать людям о зверствах фашизма…
— Ну, если так, то мы должны бороться… Я не буду больше работать.
— Знаешь, Коля, я старше тебя, мне не убежать. А ты беги. Убьют, значит, смерть твоя была как в бою. А останешься жив, запомни мой адрес…
После того как Сусанов вылил на пальцы из шахтерской лампочки электролит и гестапо взяло его на подозрение за саботаж, это сильнее укрепило в нем решимость бежать.
На очередном воскресном построении нацистские садисты устроили над военнопленными массовое издевательство. После того как узники, вытянув руки, заковыляли гусиным шагом, их заставили петь.
— Пойте песню! Зинген! — раздавались выкрики. — Лёсь, лит!
И тут Вася Фадеев, парень со шрамом на губах, запел «Священную войну». Все узники подхватили. А как пропели «С фашистской силой темною», выскочил комендант.
— Замолчать! Прекратить! По баракам!
«Эге, — размышлял Сусанов. — Что-то меняется в поведении гитлеровцев. Полгода назад за эту песню в Славуте нас палками гнали, а теперь даже экзекуцию прекратили. Что-то тут не так…»
А через два дня заговорили про покушение на Гитлера. Об этом они узнали из листовок, разбросанных по штрекам. Листовка была написана от руки на бумаге немецкой канцелярии. Гестапо стало проверять, кто имел доступ в канцелярию. Взяли Ивана Тамбовцева, уборщика, и до смерти избили палками. За ним — переводчика, бывшего студента Томского университета. Его заставили идти к предупредительной проволоке, и пулеметчик дал по нему очередь.
Сусанов, приглядевшись к Фадееву, первым осмелился заговорить с ним о побеге.
— Вася, я больше не буду это терпеть. Ты как думаешь?
— Я тоже. С той поры друзья начали готовиться к побегу, все глубже вникали в систему охранных сооружений, ища малейшую возможность для побега. Проволока вокруг лагеря была под током, на шахту их гоняли, как тигров на арену, по проволочному коридору и всюду пересчитывали.
И все-таки… Самым уязвимым местом во всем охранном сооружении им показалась клеть, в которой узников опускали в шахту.
Огороженная с двух сторон стальной сеткой, она все время была под зорким взглядом клетьевых, шуцманов и конвойных. Но во время воздушной тревоги, которые к тому времени участились, Николай не раз замечал, как шуцманы и клетьевые удирали в укрытие, оставляя узников в клети, а шахтный двор погружался в темноту. Если перед этим зайти в клеть первым и занять место у сетки с противоположной стороны от входа, можно было бы попытаться выпрыгнуть во двор.
Два с половиной месяца Николай с Васей выжидали подходящего момента. И вот однажды едва они вошли в клеть, как завыли сирены. Сердце забилось: успеть бы — клеть вот-вот ринется вниз. Еще и свет не погас, а руки уже вцепились в сетку и сами поднимают ее. «Будь что будет, погибну, так от пули, как в бою», — решил Сусанов, выпрыгивая во двор. И вовремя: клеть тут же с визгом устремилась вниз.
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
В книгу вошли жизнеописание и история обретения мощей святого, молитвы преподобному Сергию Радонежскому и рассказ о Троице-Сергиевой лавре.
Книга о выдающемся датском писателе Хансе Кристиане Андерсене подготовлена издательством в связи с юбилеем — 175-летием со дня рождения Андерсена, исполняющимся в 1980 году. Сочетая точность изложения и живость прозаического произведения, книга Бо Грёнбека подробно знакомит читателя с жизнью писателя, огромным кругом его друзей и почитателей, с его творческим процессом, реакцией критики на его романы, драматургию, повести и сказки, иными словами — со всем тем, что составляло его жизнь, что сделало его одной из выдающихся личностей Европы.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
Гэта кніга складаецца з артыкулаў "нефармальнага" кшталту, якія друкаваліся ў розных сродках масавай інфармацыі. У розны час гэтыя людзі працавалі ў нашай краіне ў якасці замежных дыпламатаў. Лёсы іх склаліся па-рознаму. Нехта працуе ў іншых дзяржавах. Нехта ўжо выйшаў на пенсію. Нехта вярнуўся ў Беларусь у новай якасці. Аднак усіх яднае адно — гэта сапраўдныя сябры Беларусі. На момант размовы з імі не ўсе ведалі беларускую мову дасканала і саромеліся на ёй размаўляць, таму пераважная большасць артыкулаў напісана на рускай мове, аднак тэндэнцыя вывучаць мову той краіны, у якой яны працуюць, не толькі дамінавала, але і стала абавязковым складнікам прафесійнага жыцця замежных дыпламатаў.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».