Пока я на краю. Повесть - [24]
Алка кивнула.
– Тогда пошли.
В кафе они были почти одни, только за дальним столиком моложавая тетка цедила кофе с видом «так и быть, не вылью эту гадость на голову официанту». Александр выпил полчашки какао и только после этого сказал:
– Ты хоть поняла, чего сделала?
Алка подобралась:
– Ну прыгнула! А что такого? Ты сам говорил, что через пару недель до прыжков дойдем. А что, надо было собаку задавить?
– Ладно, – вздохнул инструктор, – смотри.
Он взял солонку и поставил посреди стола:
– Это ты. Это, – перечница появилась напротив солонки, – бестолковый пес Рекс. Слева от твоей траектории – моя машина. Чуть правее траектории – трамплин. Еще правее – гаражи.
Алка с интересом следила, как стол заполняется блюдцами, чашками и подставками для салфеток.
– У тебя было два самых реальных варианта. Первый – ехать как ехала.
Алка попыталась возмутиться, Александр остановил ее жестом.
– Второй вариант поведения – кстати, самый вероятный для новичка, – резко дать по тормозам. Но на твоей скорости ты бы потеряла управление, ушла в занос… А там – как повезет: или в мою машину, или в трамплин боком, или в гаражи, или все-таки на Рекса.
Алка пожала плечами. Про тормоза она в тот момент как-то не подумала.
– А еще ты могла резко вывернуть руль одновременно с торможением. Результат – еще веселее.
Инструктор изобразил солонкой хаотическое движение между всеми объектами на столе.
– Вместо этого всего ты довернула руль на десять градусов вправо. Ровно на столько, чтобы попасть на трамплин. Если бы повернула чуть больше – опять срыв, занос и…
Александр повторил хаотическое метание солонки по столу.
Алка стала понимать, что ее не только ругают, но и, кажется, немного хвалят. Приободрилась.
– То есть ты, – бесстрастно продолжил инструктор, – сопливая девчонка, которая две недели назад педали путала, выбрала оптимальную траекторию.
«Точно хвалит!» – подумала Алла, но постаралась сдержать торжествующую улыбку.
– Но самое странное случилось потом. – Александр подался вперед. – Ты почему в конце трамплина газанула?
«Все-таки облажалась», – расстроилась Алка. И тут же удивилась:
– А я что, газовала?
– Еще как! В момент отрыва – педаль в пол!
– Не помню я такого…
– Зато я помню! – Инструктор совсем чуть-чуть повысил голос, спохватился и отхлебнул еще какао.
– Я вообще первый раз на трамплине была! – Алка решила не сдаваться. – Откуда я знала, что надо тормозить? Или что там надо было делать?
– Надо было. Газовать. – Инструктор начал говорить рублеными фразами. – Но почему. Ты. Так сделала?
Алка задумалась:
– Понятия не имею.
Александр допил какао.
– Резюмируем: ты, не имея нужной подготовки и опыта, во-первых, выбрала единственную траекторию, которая не привела к аварии. Во-вторых, совершила почти безупречный прыжок. В-третьих, все это совершила за очень короткое время…
– Ну времени был вагон! – возразила Алка.
– Угу… около полусекунды на принятие решения и секунды полторы – на все маневры.
Вид у Александра был такой хмурый, что Алла решила не спорить. Хотя она прекрасно помнила, что ситуация развивалась очень неторопливо. Какие полсекунды?
– Ну что ж…
«Сейчас откажется тренировать!» – испугалась Алка и изобразила лицом раскаяние и мольбу.
– …думаю, можно программу подготовки слегка форсировать. Завтра покажу, как прыгать без помарок.
Инструктор осмотрел расставленные на столе предметы и улыбнулся:
– Я прям Чапаев.
Алка удивленно подняла брови.
– Ну Чапаев, – пояснил Александр, – из кино, помнишь сцену с картошкой?
Алка развела руками.
– Потерянное поколение, – вздохнул инструктор.
– Да. Да, Саша. Да. Спасибо, что позвонил.
Яков Ильич задумчиво водил пальцем по огромному малахитовому пресс-папье, которое украшало его стол.
– Нет, я не представлял. Нет, я думаю, что с карьерой гонщицы ты горячишься. То есть она может, но… Да я знаю, какой у тебя опыт, не надо… Да, я понимаю. Слушай, я тебя умоляю, не говори ей пока, а то мы ее потеряем раньше времени…
Яков отбросил телефон и улыбнулся. Как кот улыбается, валяясь весной на теплом подоконнике. Он вытянул ноги и откинулся в большом кресле, закрыв глаза. Можно было подумать, что он задремал, но уголки его губ все время подпрыгивали.
– Можно?
– Да, Наташа, заходи, – сказал Яков, не открывая глаз.
Панта вошла и тихонько закрыла за собой дверь.
– Яков Ильич, я по делу.
– Отлично, Наташа, я рад. Слушаю тебя внимательно.
– Помните, вы говорили, что я свободна? И что я могу уйти в любой момент?
Яков открыл глаза.
– Что-то случилось?
– Нет, просто… Просто у меня есть предложение, очень интересная работа, я не хотела бы отказываться.
– Понимаю, – ласково сказал Яков, – ну что ж… Да ты сядь, Наташа.
Панта присела на подлокотник кресла.
– Уверена в своем решении?
– Абсолютно.
Панта выдержала взгляд Якова, не отведя глаз и даже не моргнув.
– Вижу, что уверена, – расстроенно сказал Яков, – жаль.
Он встал, открыл сейф и достал пухлый конверт.
– Это твое. Десять процентов, как обычно. Спасибо за фильм, это была блестящая работа. Не знаю, как мы без тебя…
Яков вздохнул и взъерошил волосы.
– Я пойду? – спросила Панта.
– Да, иди, конечно, – сказал Яков и, когда Наташа дошла до двери, добавил: – Только…
Что будет, если девчонка из 2018 года вдруг окажется в 1980 году? А мальчик из 1980 года перенесется на ее место? Где лучше? И что такое «лучше»? Где интереснее играть: на компьютере или во дворе? Что важнее: свобода и раскованность в чате или умение разговаривать, глядя в глаза друг другу? И самое главное — правда ли, что «время тогда было другое»?А может быть, время всегда хорошее, и вообще, все зависит только от тебя…
Это фантастика, сказка и небывальщина. В этой книге вы не встретите инопланетян, Бабу Ягу или, на худой конец, говорящих животных. Зато познакомитесь с удивительной школой, в которую ученики по утрам бегут с одной мыслью: «Поскорее бы!». В ней исполняются самые смелые мечты — от полета на воздушном шаре до путешествия на Эльбрус. В ней нет привычных «предметов» и «параллелей», но есть куча проектов и братство единомышленников. Словом, чудо, а не школа. Однако, как всякое чудо, оно очень хрупко. И в один непрекрасный день ученикам приходится встать грудью на защиту своей мечты.
…Инженер-путеец Сергей Иванович Морозов, прогуливаясь в Рождество перед Новым 1912 годом со своей женой Машей по Косому переулку в Санкт-Петербурге, попадает под волшебный снег, который, оказывается, выпадает здесь один раз в пятьдесят лет. Сами того еще не ведая, супруги становятся на следующие полстолетия исполнителями новогодних детских мечтаний — Дедом Морозом и Снегурочкой. Они потрясены новыми возможностями и долго считают все творимые ими чудеса случайными совпадениями. Но глаза героям романа открывают птёрки и охли — представители волшебного народца, которые становятся их постоянными помощниками в предновогодние дни и ночи…«Подлинная история Деда Мороза» соединяет в себе волшебную сказку и рассказ о реальной истории России в ХХ веке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
У способной и любознательной Аглаи все хорошо. Любящие родители, бабушка и даже прабабушка, относительный достаток в семье, престижная московская школа. Но сложная жизнь нашей страны с острыми ее проблемами не минует и пятиклашек, давая им наглядные уроки доброты, милосердия, честности. И главное – настоящей дружбы. Рекомендуется для семейного чтения.