Пока ты веришь - [17]

Лучше бы ему этого не видеть.

Лучше бы не знать.

– Отключаю, – сказал маг. – Только не нервничайте.

Глаз в этот раз закрыть не получилось.

Вспышка…

…и обещанная дезориентация. Головокружение и готовое вырваться из груди сердце.

– Лежите, лежите. – Подоспевший маг придавил его за плечи к кушетке. – Это скоро пройдет.

– Простите, – просипел Эйден. – Я не смог… там…

– Что за глупости? Все вы смогли, запись сделана.

– Хорошо. – Он дышал часто и прерывисто, радуясь этим спазмам и вернувшейся, практически уже родной боли. – Второй раз не повторю. Это… похоже на смерть… Я…

«Не хочу умирать!» – почти уже выкрикнул он, но прикусил губу.

Разве его желания что-то решают?

Глава 6

Кто-то назвал бы его черствым, но Дориан не переживал из-за случившегося в лаборатории. Вся процедура не заняла и пяти минут, о возможных неудобствах Эйден был предупрежден и в себя пришел достаточно быстро – причин для тревог маг не видел. Немного жалел, что не мог сам поучаствовать в уникальном эксперименте, но кто бы тогда направлял пси-потоки и регулировал питание записывающего устройства?

Свою роль в свершившемся он ставил намного выше, нежели пассивную помощь Мерита. Да и Алистер Ранбаунг, мимоходом подавший идею скорректировать «зрение» механического слуги, по мнению Лленаса, был причастен к сегодняшнему прорыву постольку-поскольку.

Алистер с этим не спорил.

– Мысли как дети, – говорил он, смеясь. – Зачать ребенка – дело нехитрое, как и высказать мысль. Но выносить, родить, а после воспитать дано не каждому. Потому я и занимаюсь исключительно теорией, а практику оставляю таким, как Дориан.

Мэтр Ранбаунг явился к ужину. Его не ждали, но приняли с радостью.

С этим добродушным толстяком, который даже студентов не мог заставить себя побаиваться, как то подобает при его статусе заведующего кафедрой Общей теории магии, Дориан Лленас дружил со времен учебы. А подобная дружба, пусть и не расцвеченная частыми встречами, шумными праздниками или, что больше ценится в среде практикующих магов, успехами совместной работы, тихая и спокойная многолетняя дружба, основанная на взаимном уважении, дорогого стоила.

Что, впрочем, не исключало между ними секретов и недомолвок, как вот, к примеру, Эйден Мерит. Дориан не посвящал старинного приятеля в подробности своих взаимоотношений с молодым человеком, уже четвертый год гостившим в его доме по две-три недели в сезон. Слухи давно превратили Эйдена в дальнего родственника мага, оба они этих слухов не опровергали, и все знакомцы господина Лленаса, не исключая мэтра Алистера, за неимением других объяснений вскоре уверовали в их родство.

– Итак, у Джека теперь человеческое зрение. Что на очереди? Кажется, ты хотел наделить его способностью говорить. – Ранбаунг попытался пригладить пухлой пятерней волосы, но эффект наблюдался обратный: рыжая грива встала дыбом. В сочетании с гладким, толстощеким лицом теоретика это выглядело забавно.

Но мэтру Дориану было не до улыбок.

– С этим возникли проблемы, – удрученно покачал головой он. – Подача воздуха, сокращение связок, артикуляция. Представляешь, насколько крохотными должны быть механизмы, обеспечивающие движение губ и языка? Хотя… если снабдить ротовую полость чувствительными мембранами, издающими в зависимости от частоты колебаний достаточно широкий диапазон звуков, а после вложить в искусственный разум способность комбинировать эти звуки в нужной последовательности…

Лленас тут же загорелся новой идеей. В его голове уже чертились схемы и писались формулы заклинаний. Дергался острый носок комнатной туфли на заброшенной на ногу ноге – хотелось, забыв обо всем, бежать в лабораторию, где в одном из ящиков лежали оставшиеся после ремонта музыкальной шкатулки леди Вессер тонкие медные пластинки, попробовать сперва с ними…

– Дориан! – Алистер шутливо погрозил пальцем. – И думать не смей. У меня другие планы на тебя и сегодняшний вечер. Эйден, поддержите меня!

– В чем? – Молодой человек, до этого момента не принимавший участия в беседе магов, отвлекся от своих, судя по лицу, не слишком веселых мыслей.

– Поедемте в оперу! – огорошил их предложением Ранбаунг. – Я выкупил ложу на новый сезон, но так ни разу и не выбрался. А сегодня дают «Дни сомнений», и прима, по многочисленным свидетельствам, хороша нереально.

– В оперу? – Мэтр Дориан уже пришел к выводу, что одной только медью не обойдется. – Можно и в оперу.

– Но чтобы я не видел в твоих руках блокнота и карандаша! – пригрозил Алистер.

– Не увидишь, – мысленно заканчивая чертеж звукового механизма, пообещал изобретатель. – Я давно уже не трачу время на записи. Все здесь. – Он постучал пальцем по лбу.

– Все? – недоверчиво переспросил толстяк. – Заклинания, технические разработки, формулы – все?

Лленас кивнул.

– А если с тобой что-то случится? – Алистер глядел с укором. – Что станет с твоими трудами? Мир потеряет их вместе с тобой?

– Увы, – без особого огорчения развел руками Дориан. Он получал удовольствие от своей работы и без всеобщего признания, тем более его не интересовало признание после смерти.

– Глупо! – рассердился Ранбаунг. – Твои творения со временем могут найти должное применение. Паромобиль, холодильная машина, механические слуги.