Пока смерть не разлучит нас - [35]

— Откуда ты знаешь, будто в этом сейфе вообще что-то должно лежать?

— Я, дорогой Ричард, ничего не знаю! Этот сейф — загадка для всей деревни. О нем толкует половина Шести Ясеней, будь уверен. И р-раз уж перед нами столько загадок… — Синтия вновь спохватилась. — Она меня ударила, Дик. Я к ней шагнула, хотела поговорить. А она на меня бросилась, как змея. Вон с тем зеркалом.

Дик огляделся.

На столике стоял серебряный туалетный прибор, простой, не бросающийся в глаза, но дорогой и очень массивный. Ручное зеркало, вполне способное послужить орудием убийства, лежало теперь на самом краю столика, как бы в спешке брошенное.

Дик Маркем с изумлением осознал, что он уже не вчерашний растерянный и одурманенный мальчишка. Он вырвался из дьявольской хватки, по крайней мере на свой собственный взгляд, и снова стал живым, сообразительным молодым человеком с интеллектом, существенно превышающим полагающийся по справедливости средний уровень.

— Почему она это сделала, Синтия?

— Я тебе говорила! Я попросила ее открыть сейф.

— Она к тебе лицом стояла?

— Да. Спиной к туалетному столику, руку прятала за спиной. И ударила зеркалом, я даже пальцем шевельнуть не успела.

— Синтия, ты уверена, что говоришь мне правду?

— Почему бы мне не сказать тебе правду?

— Лесли правша. Если бы она ударила тебя зеркалом, стоя к тебе лицом, синяк был бы на левом виске. Как же он оказался на правом?

Синтия вытаращила на него глаза:

— Ты мне не веришь, Дик Маркем?

— Синтия, я не сказал, что не верю. Просто стараюсь выяснить, что здесь произошло.

— Разумеется, — с неожиданной яростной горечью заключила Синтия, — ты на ее стороне. — А потом, совершенно не думая, как будет выглядеть, девушка, всегда старательно заботившаяся о своем внешнем виде, упала ничком на постель и отчаянно зарыдала.

Дик с жарким и леденящим смущением допустил ошибку, коснувшись ее руки; она с отвращением оттолкнула его. Он встал, пошел к окну, слепо уставился на Хай-стрит.

Левее через дорогу маячили въездные ворота «Эшхолла». На Хай-стрит все замерло, кроме мужчины, похожего на военного, — чужого в деревне, мельком отметил Дик, — который переходил улицу по направлению к почте.

Дик любил Синтию, очень любил, пусть иначе, чем Лесли. В голове у него промелькнула столь жуткая мысль, что он похолодел, тем паче что девичья эмоциональная буря мгновенно утихла. Успокоившись и ошеломляюще быстро сменив настроение, она села, опустив ноги на пол.

— Ну и видок у меня, должно быть, — заметила Синтия.

Дик резко обернулся:

— Синтия, где Лесли?

— Господи помилуй, откуда мне знать?

— Ее нет. В доме нет. А сейф теперь пуст.

— Ты, конечно, не думаешь, будто я с ней что-то сделала?

— Нет-нет! Но…

— Но признаешь, — вставила Синтия, стараясь держаться холодного тона, — что она что-то скрывает. В сейфе, который теперь очистила. Ясно!

— Послушай, ради бога! Вот что я хочу выяснить. Под каким предлогом ты ее просила открыть сейф? Что тебя на это толкнуло?

— Если ты слышал ужасные вещи, которые про нее говорят…

— И это все, Синтия? Ты, случайно, ничего не подслушала из окна вчера вечером?

— Из какого окна, Дик? Ты о чем вообще ведешь речь? Нет, абсурд.

Редкостная чистосердечность девушки заставила его отогнать нехорошую мысль. Он коснулся дверцы сейфа, и та мягко закрылась. Поднял с ковра картину, очевидно висевшую поверх сейфа. Прицепил ее на крючок, узнав черно-белый рисунок Обри Бердслея: скупая мозаика зла, которое не сразу проявляется изнутри, но, обретя очертания, бьет зрителю прямо в лицо.

— Я требую ответить, — воскликнула Синтия, — что ты имел в виду!

Дик решил извиниться.

— Я имел в виду, — соврал он, — что ты там была нынче утром, да? Рядом с коттеджем. Может быть, что-то слышала, видела, что пошло б нам на пользу.

Ничего подобного он в виду не имел, просто говорил, что придет в голову, однако, к его удивлению, Синтия сказала совсем другим тоном:

— Собственно, Дик, я кое-что видела.

— Что?

Пальцы Синтии скомкали стеганое покрывало.

— Я собиралась раньше тебе рассказать. Только мы были так огорошены, что просто вылетело из головы. В любом случае не имеет значения, раз сэр Харви покончил с собой. — Она подняла глаза. — Правда?

— Не имеет значения! Что ты видела?

— Кто-то бежал, — ответила Синтия.

— Когда? Куда?

Синтия призадумалась.

— Приблизительно за минуту до выстрела в окно.

— До выстрела в окно?

— Да. Я шла по аллее с восточного конца, помнишь? А ты с западного. Я тебя еще не видела и, естественно, не знала и знать не могла, что какое-то несчастье случилось. Тут, смотрю, передо мной кто-то шмыгнул через дорогу.

— Шмыгнул через дорогу прямо перед тобой?

— Вот именно. Из фруктового сада за коттеджем к стене напротив, потом через стену и в рощицу.

— Ты разглядела кто?

— Нет. Только тень. В этом непонятном призрачном свете на самом восходе солнца.

— Хоть что-нибудь описать можешь?

— Боюсь, нет.

— Мужчина или женщина?

Синтия заколебалась:

— Точно не могу сказать. А теперь, мистер Ричард Маркем, если ты закончил допрос и высказал все подозрения на мой счет, пожалуй, я лучше пойду домой.

— Да, разумеется. Осторожней! У тебя голова еще кружится. Я провожу.