Пока подружка в коме - [29]

– Куда лучше быть здесь, в этой дыре, с вами, ребята, – говорила она.

Я спросил Пэмми, чем она собирается заниматься дальше. Оказалось, что план у нее уже есть. Она решила устроиться по гримерной части на одну из штатовских теле- или киностудий, много снимавших здесь, в своих ванкуверских филиалах. Впоследствии выяснилось, что это была лучшая бизнес-идея из всех, когда-либо нас посещавших.

А как же Карен? Ни живая, ни мертвая все эти годы, уже почти стершаяся из памяти людей – незрячая, хрипло дышащая, высохшая, в своем инвалидном кресле, в фальшивой полуодежке, маскирующей не прикрытую пледом часть тела… она вдруг поворачивает голову, ее глаза загораются, оживают – и вот она целых три секунды видит в окно небо и облака, на краткий миг возвращается она в мир живых, вот только рядом никого нет, никто ничего не узнает. Карен возвращается на темную сторону Луны. Мы так и не знаем, что она увидела тогда, в тот декабрьский вечер, и, по всей видимости, не узнаем никогда.

К началу девяностых вероятность того, что Карен очнется, выражалась отношением один к миллиарду. Один, но все-таки этот шанс оставался. Да, Карен, пожалуй, не «приносила пользы» обществу.

А вы скажите честно: многие ли ее приносят? Может быть, она уже выполнила весь свой долг. Она дала нам право и возможность надеяться. Она сохранила нам едва уловимый аромат уже ушедшей эпохи, она неустанно напоминала о том, что жестокость, грубость и крайности современности – это не то, каким мир должен быть. В нем должны оставаться теплые тихоокеанские дожди, куртки-«дутики», терпкое красное вино в кожаных бурдюках и очарование наивности.

11. Судьба банальна

Побродяжничав года четыре, Лайнус вернулся домой в конце девяносто второго. Стал он еще более замкнутым и молчаливым, чем раньше.

– Догадаться о чем-либо по выражению его физиономии – это своего рода упражнение по кремлинологии, – сказал Гамильтон, – а от прямых расспросов, сами понимаете, толку мало. «Эй, Лайнус, а что это ты в последнее время такой замкнутый? Слушай, в чем дело?»

Выяснить что-либо у Лайнуса оказалось действительно гиблым делом, и разговоры о его долгом отсутствии быстро сошли на нет. Словно он вышел купить сигарет и вернулся через пять минут.

Венди поужинала с Лайнусом через неделю после его тихого возвращения. Потом она доложила мне:

– Он совсем было ушел в себя и еще не до конца вернулся. Понимаешь, он говорил мне о дюнах, о льдах, о шоколадных батончиках и о поездках автостопом. Эти вещи можно воспринимать серьезно, если только сам бродяжничаешь или ищешь сезонную работу. Какие-то знаки, начерченные мелом, еще ерунда всякая…

Я завидовал Лайнусу, этому его путешествию в никуда, но никак не хотел поверить в то, что за все это время ему ничего не открылось. Я, да и Гамильтон, – мы жили с надеждой на то, что наша жизнь рано или поздно вдруг одним скачком обретет смысл. Я… мы не становились моложе, но почему-то особо и не мудрели с годами.

Родители Лайнуса за пару лет до того перебрались на самый залив – в Бельвью, и в их тамошнем крохотном коттедже не было даже лишней комнаты. Соскучившийся по родным местам, Лайнус снял домик на Муайен-драйв – через четыре участка от своего старого жилья. На оплату жилья и на жизнь он зарабатывал починкой электрооборудования частным образом, не устраиваясь на постоянную работу. Его специализацией были электрические генераторы. Такая работа стала разочаровывающим продолжением романтического сериала о его былых странствиях.

Венди, искавшая любой предлог, чтобы не сидеть дома с жаждавшим излить на кого угодно злобу отцом, заходила к Лайнусу каждый вечер, отдежурив на отделении скорой помощи в Лайонс Гейт. Как-то раз во время празднования Хэллоуина мы увидели, как Венди подсела к Лайнусу на колени, и на ее лице мелькнула улыбка влюбленности. «Ну и слава Богу!» – порадовались все мы. Венди стала меньше времени проводить на работе; она снова влилась в нашу прежнюю компанию.

Как-то я натолкнулся на нее посреди Муайен-драйв. Она чуть не летела по воздуху, в руках ее был зажат какой-то пакет. Я спросил ее, что в нем, и она поспешила продемонстрировать содержимое, объяснив:

– Это кристаллическая друза серы, мне ее Альберт подарил.

– Альберт? Тьфу ты, блин, совсем забыл, что Лайнуса так зовут.

– Правда, он лапочка?

Вскоре Венди переехала к Лайнусу, а летом они поженились – как и Пэм с Гамильтоном. Через неделю после свадьбы, в дождливый день, сидя с Венди в гостиной на каких-то коробках, я спросил ее, почему они с Лайнусом не оказались вместе раньше. Венди ответила:

– Знаешь, я всю жизнь боролась с одиночеством. Ежедневно. Потом оно зашло с тыла и вкралось в мои сны. Я стала думать, что меня заговорили, сглазили, заколдовали жрецы вуду, приговорив к вечному одиночеству. А Лайнус сказал, что, оказывается, его мучает то же самое! Знаешь, насколько легче мне стало? Меня вдруг осенило, что мы с Лайнусом в чем-то очень похожи.

Пэм прокомментировала это так:

– Они оба волки-одиночки. Вот наконец и нашли каждый себе подобного. К тому же им хорошо друг с другом, уютно. И вообще, кому какое дело?