Пока не видит Солнце - [89]

«Я всегда с тобой», – послышался до боли знакомый голос.

Клара вздрогнула и открыла глаза. За окном розовел рассвет, а часы показывали пять утра: значит, она проспала в сидячем положении около двух часов. Клара вытянула затекшие ноги, растянувшись на жестком матрасе, и с облегчением вздохнула. Как только голова коснулась подушки, глаза начали слипаться, но провалиться в сон помешал все тот же настойчивый голос.

«Сейчас я здесь, я с тобой».

Клара резко поднялась на ноги и прислушалась. Тишина – только стук колес и тихий сап попутчиков, да где-то вдалеке раздался сигнал встречного поезда. Бесшумно откатив дверь купе, она выглянула в коридор и огляделась. Никого. Наверное, ей послышалось. Она вернулась в купе и хотела лечь на свою нижнюю полку, но хорошо знакомая фраза вновь повторилась – уже отчетливо и ясно, словно Уваров находился где-то рядом и шептал ей на ухо. Мороз пробежал по коже, сердце от страха забилось быстро и гулко. Клара опасливо осмотрела купе: ее попутчики все еще спали. Она опустилась на полку и сжала уши ладонями. Час от часу не легче: теперь ее сопровождают слуховые галлюцинации! Отыскав в сумке айпод, она включила медитативную музыку и надела наушники. Голос Уварова растворился в природных звуках бамбуковой флейты.

Металлический голос проводницы возвестил о приближении поезда к Сочи. Клара открыла глаза и поднялась с постели. После утреннего туалета она собрала белье, сдала проводнице и поспешила к выходу. Когда поезд остановился, а толпа встречающих и прибывших пассажиров перемешалась на перроне, Клара не спеша двинулась к стоянке такси.

Через час Клара уже звонила в дверь подруги. Минутную тишину прервали торопливые шаги в коридоре. Лиля посмотрела в глазок и тут же распахнула дверь.

– Привет! – удивилась она. – Не ожидала увидеть тебя так скоро.

– Ты одна? – спросила Клара, заглядывая в квартиру.

– Да, проходи, – ответила Лиля и отступила назад, пропуская подругу.

Клара вкатила в прихожую чемодан на колесиках, который оставил на полу дорожку из растаявшего снега, разулась, сняла куртку и спросила:

– А где Кирилл?

– Не знаю, наверное, у своей возлюбленной, – с некоторой долей язвительности предположила Лиля.

– Вы так и не сошлись?

– Нет, – замотала головой Лиля. – Зачем?

Клара вспомнила себя на первом триместре беременности, посмотрела на подругу и сказала:

– Ты такая спокойная, я просто удивляюсь! Ты уверена, что у тебя и ребенка все будет в порядке. Я бы на твоем месте уже на стенку лезла от переживаний.

Лиля усмехнулась, но промолчала. Собрав волосы в пучок, она прошла на кухню и жестом поманила Клару за собой.

– Завтракать будешь?

– Буду. Собиралась в спешке, ничего с собой не взяла, а в поездах еда сама знаешь какая. Если бы не соседка по купе… Вот кто тщательно подготовился к поездке – всему вагону бы хватило! – улыбаясь, ответила Клара и села за стол.

– Тебе со стороны кажется, что я спокойная, – доставая пакет молока из холодильника, сказала Лиля. – А я переживаю буквально за все: за будущего ребенка, за раздел квартиры, за деньги. Поэтому мне придется работать до последних дней перед родами, иначе я не смогу купить все необходимое для малыша.

– Кирилл хочет делить квартиру? – нахмурилась Клара.

– Думаю, да. Он ищет варианты размена. Мне он пока ничего не говорил, но сюда приходила странная парочка, все высматривали и расспрашивали. Мне показалось, что они – риэлторы.

– Я бы ему все глазенки выцарапала бы за такое! А ты молодец, держишься.

– Никаких волнений. Я дала себе слово, – твердо произнесла Лиля и невольно погладила себя по животу.

– По поводу работы ты не беспокойся, можешь работать до последнего. И с родами мы тоже что-нибудь придумаем.

Лиля недоверчиво посмотрела на подругу и сказала:

– Аркадий тебе что, ничего не сказал?

– Нет. А что?

– Он звонил мне, когда ты лежала в больнице, и сказал, что после новогодних праздников продаст магазин. Он уже ведет переговоры с бывшим репетитором Полины по музыке, как его? Юлий Моисеевич? Он приходил вчера в салон, все придирчиво рассматривал.

На минуту Клара потеряла дар речи. Она смотрела на подругу, пытаясь осмыслить только что сказанное. Затем насупилась и сложила руки на груди.

– Он не сможет этого сделать, даже если сильно захочет. Фирма открыта на мое имя. Аренда оформлена на фирму. Вставлять палки в колеса собственной жене ему резона нет. Я исправно отдаю часть доли, вложенную им в магазин.

Лиля не стала ей возражать – предпочла, чтобы супруги самостоятельно решили спорный вопрос. Она сварила геркулесовую кашу, поставила перед Кларой два вида варенья, и они приступили к завтраку. Покончив с кашей, Клара спросила:

– Что ты хотела мне рассказать?

Лиля отодвинула тарелку, налила себе чай и, собравшись с духом, начала пересказывать разговор со следователем. По ее словам, Коваленко вел себя очень странно, явно что-то недоговаривал, и только по характеру вопросов можно было проследить ход его мыслей. Он считал Клару виновной чуть ли не во всех грехах, начиная с истории с утопленником и заканчивая гибелью Уварова. Со смертью Уварова тоже не все чисто. Дело о его убийстве окутано тайной: кто мог его убить, за что – нет ни малейших подозрений. Даже где было совершено убийство, Оксана так и не смогла выяснить. Что она знала наверняка – так это то, что никто из родственников не приходил на опознание.