Пока мы рядом - [48]
— С Мод? Господи, нет, конечно!
— Слава богу. Но она знает, что ты мне изменял.
— Да. Знает.
— Черт… хорошо, выходит, когда ты говорил, что идешь в клуб с Мод, на самом деле ты шлялся по бабам?
Я киваю.
— Надеюсь, всегда с презервативом?
— Почти всегда, — вру я. — А ты с Пимом?
— Без.
— Черт!
— Послушай, ты ведь не собираешься выговаривать мне? — говорит Кармен сердито. Я спешно мотаю головой. Она хохочет. — Ладно. Это было бы уж слишком, — прибавляет она со смехом. — Все-таки должна сказать, что ты сексуально озабоченный мерзавец, но я рада, что ты мне рассказал. Хотя готова спорить, что несколько эпизодов ты все-таки утаил.
— Думаю, достаточно, ты так не считаешь?
— Да, хватит об этом. Но ты должен пообещать мне кое-что, Дэнни.
— Что именно? (О, господи, я чувствую, что грядет буря. О, нет, пожалуйста…)
— Что с этой минуты ты не будешь изменять мне, пока я жива.
Черт. Черт-черт-черт. Привет Розе.
— Обещаю, — говорю я, как мне кажется, без колебаний и с самой обнадеживающей улыбкой, которую только способен вымучить.
13
Дождь, а на небе ни облачка,Должно быть, то капают слезы твои…Bruce Springsteen, песня «Waitin’ on a Sunny Day» из альбома «The Rising» (2002)
Я сказал Кармен, что сегодня вечером встречаюсь с Рамоном. Она поцеловала меня и пожелала хорошо повеселиться. После нашего разговора об изменах она немного поплакала, но потом сказала, что хочет оставить все в прошлом. Она гордилась мной, восхищаясь моей смелостью и честностью. Кармен снова мне доверяет.
Но я-то себе не доверяю. Вот почему я договорился встретиться с Розой в «Вертиго», а не у нее дома. Я даже представить себе не могу, чем обернется этот вечер. Осмелюсь ли я сказать «прощай» своей секс-машине, своему роднику жизненных удовольствий, своему пекарю круассанов, своей суррогатной королеве, своему психотерапевту?
► «Вертиго» — это ресторанный эквивалент того, что Фрэнк называет «мордой не вышла» (это когда у девушки потрясающая фигура, а лицо — без слез не взглянешь). Точно так же и это заведение — совершенная помойка, но в фантастическом месте (в павильоне Вонделпарка). «Вертиго» даже не лаунж-кафе, но при этом умудряется быть на редкость скучным заведением. Находись оно в любом другом месте, туда никто не ходил бы вообще.
Я волнуюсь, осматривая зал «Вертиго». Это не первое наше свидание. Ага, вон она, у стойки бара. Роза машет мне рукой и нервно улыбается. Я спрашиваю у нее, что она хочет выпить.
— Пожалуй, белого вина. Это ведь наш последний вечер… Я права? — говорит она с тревогой в голосе.
— Сухого или сладкого? — спрашиваю я.
Я все никак не могу себя заставить посмотреть ей в глаза. Но она смотрит на меня. Я чувствую на себе ее взгляд, а сам наблюдаю за тем, как бармен разливает вино. По мне, он делает это слишком быстро. Я беру свой бокал и чокаюсь с Розой:
— На здоровье.
— Я жду твоего вердикта, — говорит она.
— Мы с Кармен хотим предпринять еще одну попытку.
— Вот и хорошо. Я рада за вас обоих. Правда.
— И я признался в том, что почти всю жизнь ей изменял.
— Как она отреагировала?
— Неплохо. Мне пришлось пообещать, что больше этого не повторится.
— Что ж… тогда за наш последний вечер? — игриво произносит Роза, поднимая бокал.
— Но мы ведь можем видеться, разве не так? — говорю я, стараясь привнести некоторую легкость в происходящее. Мне это дается с большим трудом, хотя за последнее время я и поднаторел в искусстве преподносить плохие новости. — Теперь у каждого из нас есть все, о чем мечталось. У тебя тайный роман с женатым мужчиной, с которым ты не спишь, а у меня платоническая возлюбленная, о которой я никому не могу рассказать, иначе придется объяснять дома, как мы познакомились. — Я смеюсь.
Роза не смеется. Ей моя шутка не кажется забавной. Она хмурится.
— Я не вижу в этом ничего смешного, Дэн, — вдруг резко произносит она. — Не будь таким наивным! Разве ты не понимаешь, что мы больше не можем встречаться? Ты ведь сам знаешь почему. Ты не сможешь платонически любить меня, а я не смогу тебе отказать. Потом ты будешь всю жизнь чувствовать себя виноватым, а я всю жизнь буду чувствовать себя последней шлюхой.
Отрицать это глупо. Единственный способ для меня сдержать данное обещание — это прекратить наши встречи. Я знаю себя. Мне бы радоваться, что она сама об этом сказала. Я кладу руку на ее колено. Роза ее убирает:
— Нам стоит разойтись по домам, пока мы не наделали ошибок.
— Могу я хотя бы изредка звонить тебе или писать? — спрашиваю я, смущенный, словно школьник, который жмется у своего велосипеда.
— Лучше не надо, — шепчет она, устремив взгляд в пол.
Я склоняюсь и целую ее в последний раз. Меня ждет велосипед. В дверях я оглядываюсь и вижу, что Роза провожает меня взглядом.
Она плачет.
14
Это последний отсчет…
Europe, песня «The Final Countdown» из альбома «The Final Countdown» (1986)
Через неделю мы узнаем, что Кармен умирает. «Скажите мне точно, где болит», — говорит доктор Шелтема.
Кармен показывает, что болит прямо под ребрами, это же место она показывала мне накануне. Чуть правее середины, для того, кто смотрит, — левее. «Кажется, здесь печень?» — спросила она меня. Понятия не имею. Я более или менее знаю, где у меня находятся сердце и легкие, могу показать местоположение желудка, поскольку я его чувствую, когда переедаю, но вот с остальными органами у меня полный завал. Естественные науки я изучал только в школе.
