Пока мы были не с вами - [20]

— Почему бы тебе не остаться дома и не отдохнуть после встречи? — предлагаю я.— Я сама схожу к бабушке.

— Но ты же сначала придешь на встречу? — настаивает мама. — Битси вернулась из поездки на озеро Тахо. Она до смерти по тебе соскучилась.

Внезапно я чувствую себя диким животным, загнанным в клетку; меня охватывает ужасное чувство безысходности.

Неудивительно, что мама хочет видеть меня на встрече, Битси вернулась в город. Я знаю, кто посещает их встречи, и могу поклясться, что меня будет ждать перекрестный допрос. Всем захочется знать, назначили ли мы с Эллиотом дату свадьбы, выбрали ли фарфор и серебро для праздничного стола, продумали ли место и время проведения торжества — в помещении или на открытом воздухе, зимой, весной или следующим летом?

«Нам некуда торопиться. Сейчас мы оба очень заняты, а потом подумаем, как все лучше устроить», — этот ответ вряд ли устроит Битси.

Леди из общества ДАР припрут меня к стенке и не отпустят до тех пор, пока не опробуют на мне все инструменты из своего пыточного арсенала, стремясь добыть требуемые ответы.

У меня появляется нехорошее предчувствие, что я сегодня так и не доберусь до «Магнолии Мэнор» и не смогу спросить бабушку Джуди о той фотографии.

Глава 6 Рилл Фосс Мемфис, Теннесси 1939 год

Я вижу сон: мы снова плывем по реке. Двигатель модели Т, который Брини приладил к задней части лодки, легко, словно мы невесомы, несет нас вверх по течению. Куини сидит на крыше хижины, будто на спине слона, на голове — красная шляпка с перьями. Она запрокидывает голову, ее волосы развеваются. Она поет песню, которую узнала от старого ирландца в одном из речных лагерей.

— Она красива как королева, правда же? — спрашивает Брини.

Греет солнце, чирикают воробьи, толстые окуни выпрыгивают из воды. Косяком летит стая белых пеликанов — они образуют на небе большую стрелку, указывающую на север. Это означает, что впереди еще целое лето. На реке не видно ни пароходов, ни плоскодонок, ни буксиров, ни барж. Никого. Река принадлежит нам.

Только нам.

— А если она королева — тогда ты кто? — спрашивает меня Брини в моем сне.

— Принцесса Рилл из королевства Аркадия! — радостно кричу я.

Брини возлагает мне на голову корону из цветков жимолости и произносит речь, как король из сказки.

Когда я просыпаюсь утром, то чувствую во рту этот сладкий привкус. Он остается со мной, пока я не открываю глаза и не вспоминаю, почему мы все впятером, рядком, как чей-то улов, потные и скользкие, лежим поперек матраса на кровати Куинн и Брини.

«Куини здесь нет». Я едва успеваю вспомнить об этом, прежде чем понимаю, что меня разбудило.

Кто-то стучится в дверь.

Сердце подскакивает в груди, и я вместе с ним. Я спрыгиваю с постели, накидываю одну из шалей Куини на ночную рубашку и бегу к порогу хижины. За дверью стоит Зеде, и даже сквозь оконное стекло видно, как вытянулось и погрустнело его лицо, как обвисли седые усы. Мой желудок сворачивается в тугой узел.

Буря давно утихла. День будет ясным. Утренний воздух теплый и влажный, но, открыв дверь и выйдя на крыльцо, я начинаю отчаянно мерзнуть в своей старой хлопчатобумажной ночнушке — я так выросла, что Куини пришлось пришивать к ее подолу рюши, ведь «девочке моего возраста не пристало так сильно оголять ноги».

Я плотнее запахиваю шаль на груди — не из-за того, что здесь Зеде, да там и смотреть пока не на что — Куини говорит, что все вырастет со временем, только оно еще не пришло, — но в плоскодонке вместе с Зеде приехал незнакомый мальчик. Он очень худой, но высокий, и у него темная кожа, как у французов с Луизианы или у индейцев. Он постарше меня, но я бы сказала, что он еще не дорос до мужчины. Ему, наверное, лет пятнадцать или около того. Зеде всегда кого-то пригревает под своим крылом. Он — дедушка целой реки.

Мальчик прячет лицо под поношенной кепкой и смотрит на дно лодки, а не на меня. Зеде не тратит время на то, чтобы нас знакомить.

Я знаю, что это значит, но так хотела бы ничего не понимать!

Зеде кладет тяжелую руку мне на плечо. Он старается успокоить меня, а мне ужасно хочется убежать: изо всех сил рвануть вниз по берегу, чтобы ноги мелькали в воздухе быстро-быстро и почти не оставляли следов на промытом водой песке.

Слезы застревают в горле, я сглатываю их с трудом. За моей спиной Ферн прижимается лицом к оконному стеклу. Я так и думала, что она проснется и пойдет за мной. Она никогда не отпускает меня далеко.

— Малыши Куини не выжили,— Зеде не любитель ходить вокруг да около, когда дела плохи.

Что-то будто умирает внутри меня — маленький братик или сестренка, которых я хотела укачивать, как новую китайскую куклу.

— Ни один?

— Нет. Док сказал, что никого не смог спасти. И добавил, что ничего бы не изменилось, даже если бы Брини привез ее в госпиталь раньше. Они просто не жильцы в этом мире, младенцы Куини.

Я мотаю головой, словно пытаюсь вытряхнуть его слова из ушей, как воду после купания. Это неправда. Такое не может произойти в королевстве Аркадия. Река — волшебная. Брини всегда говорил, что она позаботится о нас.

— Что говорит Брини?

— Он совсем разбит. Я оставил его там с вашей мамой. Им нужно подписать бумаги для госпиталя и все такое. Ей еще не сказали про младенцев. Думаю, Бриии расскажет, когда ей станет получше. Доктор сказал — у нее все будет хорошо.