Пока мир не рассыплется в прах… - [8]
— Где твое… подразделение? Войска где?
— Сгорели под Малыми Топями…
— Что?!
— Безопасен только пепел…
Язык у Федора заплетался, в голове гудело.
— О чем ты говоришь?! — сильно тряхнуло за плечо. — Очнись! За нами придут?!
В голосе мужика послышались отчаяние и истерика. Федор нащупал автомат, и только потом попытался пожать плечами. Он не почувствовал — вышло у него или нет, но человек вдруг закрыл глаза, лоб собрался глубокими морщинами. «Старик», — подумал Федор.
Протяжно скрипнула дверь.
— Пап?
Стуков приподнял автомат.
— Оставь, — попросил старик. — Здесь дети… тебе ничего не угрожает.
— Сколько вас? — Федор облизнул сухие кровоточащие губы. Соленое…
— Трое… Я, мои дочь и сын… Неужели наш сигнал никто не видит?! Ведь летают же самолеты!
— Не видел, — Федор покачал головой. Он посмотрел в сторону, из-за приоткрытой двери выглядывал мальчишка лет десяти: большелобый, большеглазый; с маленьким скорбным ртом и скошенным подбородком. Костыли приподнимали плечи, как у взъерошенного галчонка. Птицы…
— Что здесь за зоопарк? — спросил Федор. — Еще не видел столько… сразу… и крысы…
За стенами еще шелестело, шаркало, но уже не так сильно.
Старик вздохнул, глаза его влажно блестели.
— За деревней — костный заводик и скотобойня, — отмахнулся он. — Может, могильник, не знаю… Слетаются, сбегаются на запах. Постоянно появляются новые, прежние — уходят, улетают, возвращаются. Много. Уже мертвые. Я буквы на крыше рисовал четыре дня. Без транспорта отсюда не выбраться…
Федор закрыл глаза. Спать. Они что-нибудь придумают. Потом. Сейчас спать…
— Ты что, ранен? — голос не отпускал его, звал обратно в полумрак и шуршание за стеной.
— Царапина, ерунда… не мертвяки… сам, о железяку…
Слова скребли сухое горло. Его опять замутило, на секунду он выключился.
Холодная влага коснулась губ, Федор открыл глаза.
— Пей…
Он выпил кружку воды, не отрываясь. Зубы ломило, тоненькие струйки лились по подбородку, он едва не поперхнулся, но все равно натужно закашлялся. Голова гудела, словно колокол.
— Пойдем, — старик помог ему подняться, придержал за локоть. — Ты откуда здесь взялся?
— Иргинская мотострелковая бригада, — ноги у Федора подгибались, в правой горячо пульсировало на каждом шаге.
— Где это?
— Под Сочмарово…
На мгновение предплечье сдавило как в тисках.
— Так далеко, — пробормотал старик. — Машина?
— Нет. Уже нет. — Федор качнул головой.
Они прошли в полумраке мимо очередной двери.
— Что за место? — Федору хотелось вытянуть руки вперед.
— ФАП, деревенский медпункт, — ответил старик, казалось, он думал о другом, но говорил быстро, оживленно, — Здание добротное, перекрытия и те бетонные, но крысы грызут и бетон. Надеюсь, выдержит, — он открыл следующую дверь и мягко подтолкнул Федора внутрь. — Здесь есть почти все: кое-какие лекарства, бинты, спирт, эфир, инструменты — все как в справочнике фельдшера, полный набор. Признаться, я таких пунктов никогда не видел. Своя скважина, насос, радио и дизель-генератор в подсобке. Соляры только маловато… Ложись, я посмотрю твою ногу…
Комната казалась светлее коридора. Дневной свет сочился в щели между ставнями. Белые стены, потолок отражали свет. У стен стояли две кровати, умывальник с раковиной в углу. В тени маячили стойки похожие на вешалки, шкаф…
Федор завалился на постель, не разуваясь, автомат сунул под кровать, под руку. От белья пахло затхлостью и карболкой.
— Сейчас принесу лампу и…
Стуков не дослушал. Он спал.
Ему приснилось, как родители провожают его на вокзале. Слякотная осень, с неба сыплет крошевом: не то снег, не то дождь. Мать кутается в платок и беспрестанно трогает его за рукав, словно хочет удержать. Отец поднял воротник пальто. Он зябнет, уши под кепкой покраснели. Сам Федор, уже в камуфляже и ботинках, при полной выкладке, форменную кепку держит в руке. Голове холодно, на коротких волосах оседают снежинки и тают.
— Ты запомни, — говорит отец. Он улыбается, но глаза тревожны и грустны. — «Прогнуться» можно, ломаться нельзя — затопчут. В крайнем случае — отключай «башню». Страх не уйдет, он никогда не уходит, зато будет не так больно…
Он протягивает ладонь, морщинки собираются у глаз.
— Пап, — говорит Федор, пожимая холодную руку, — боль не уходит. Слышишь? Боль не уходит!
Отец кивает.
— Да, — повторяет он и улыбается, но теперь так, словно просит прощения за свою беспомощную ложь, — будет не так больно…
— Боль не уходит!!! — кричит Федор прямо ему в лицо…
Конечно, она не ушла.
Вот она — ослепительный раскаленный шар крутится в кипящей, искрящейся массе, разбрызгивая ослепительные искры. Вращение все быстрее, быстрее. Центробежные силы растягивают, сплющивают огненную сферу, она раскачивается, смещается из стороны в сторону и вдруг вытягивается в дрожащий язычок плазмы — огонек за стеклом «летучей мыши». Влага дрожит на ресницах, и огонек вновь расплывается в сферическое нечто с янтарными наплывами.
Влажные цветные пятна плавают под веками. Они сливаются, вытягиваются и отрываются друг от друга, словно делящиеся клетки под микроскопом, а потом испаряются, истончаясь до невидимости, уступая место ослепительному, раскаленному шару…
Девять странных историй. Девять ночных кошмаров. Девять тёмных тайн человеческого сердца. Девять комнат в заброшенном доме полном дурных воспоминаний. Ступай осторожно, читатель. Смотри и слушай…
Люди мало знают тех, кто рядом. Ещё меньше — самих себя. Глубины человеческого сердца — бездна, в которой берут начало сила и бессилие, ужас и бесстрашие, любовь и ненависть. В одном можно быть уверенным наверняка: если есть одно, где-то неподалёку непременно сыщется и другое. Книга содержит нецензурную брань.
Казалось, войны с чужим разумом в прошлом и новая программа настраивают пробуждающиеся Источники на мирное сосуществование с человечеством. Тогда почему возникшая вокруг Таганайского Обломка разумная Топь несет людям смерть и меняет реальность самым жутким образом? Почему уничтоженный Зоной Златоуст наводнен агрессивными мутантами, а Измененные-террористы открыли охоту на маленького Глеба – сына сувайвора Художника? Почему правительство не разрешает применить становое оружие против очевидно враждебной Зоны? За ответами отправляются две экспедиции, но с каждым их шагом в глубь Топи вопросов только добавляется.
СИНГУЛЯРНОСТЬ (очень научная фантастика). Насколько далеко может зайти человек в попытке обрести новые знания? Что таится за гранью известного? Может, совсем не то, что он ожидает найти? К чему приведет неуемная жажда новых открытий? А если случится так, что всё их величие уже просто некому будет оценить?
Все, что имеет начало, имеет и конец. История, начатая шестьсот лет назад, наконец, получит свое завершение. Вот только судьбе всегда угодно вмешиваться в любые, даже самые тщательно выверенные планы и плести узор событий исключительно по своей прихоти. Дитрих и Меридия, наконец, воссоединились и теперь наслаждаются жизнью. Но длится их счастье недолго. Потому что Дитриху приходится узнать о себе правду, узнать, кем он был в прошлой жизни, и какой ценой получил эту. Узнать о своем предназначении, о том, для чего он был возрожден и какой долгий путь ему еще предстоит пройти.
«— Анри, что ты делаешь? — спросил Ройтман. — Любуюсь закатом, Евгений Львович. — Где? — На сопках. — Я велел тебе домой идти. Четыре часа назад, между прочим. — Я не думал, что вы так быстро приедете, Евгений Львович, извините. Сейчас иду. — Ты знаешь, что в деревне творится? — Нет. А что-то творится? — Не то слово! У них девица какая-то пропала. Собираются искать всем миром. Грешат на тебя. — Евгений Львович, я не ем девушек. Я их не ел даже одиннадцать лет назад. — Не сомневаюсь.
Их называют гладиаторами. Они — рабы, посланные правительством на другую планету, чтобы умереть. Каждый день им приходится сражаться на одном и том же безжизненном поле. Они не видят этому конца. Келвин Горрети, американец итальянского происхождения, один из двадцати, обнаруживает аномалию в физиологии своего тела. Его подруга, турчанка Бильге Башаран, ведёт себя причудливо и постоянно утверждает, что может переиграть сражение, как в видеоигре. Ирландец Дуанте О'Брайан имеет очень полезный дар — благодаря нему, у них появляется шанс. Смогут ли они вернуться обратно на Землю? В чём заключается цель всего мероприятия? При каких обстоятельствах может умереть бессмертное существо? И стоит ли бояться смерти? Вероятно, «Хроники бессмертных гладиаторов» дадут ответ на мои вопросы.
Здесь безумие плотно переплелось с Силой, и одно стало неотделимо от другого. Здесь СуперГерои так похожи на СуперЗлодеев, что по причиняемым разрушениям и не отличить. Это мир полный Сверхсил, Измененных, мутантов и щедро приправленный как магическими так и техно артефактами. А так же спецслужбами, мечтающими все это «богатство» контролировать. Мир, похожий на наш до 1971 года, в котором что-то пошло не так. Мир, которому не хватает знака «Осторожно, Суперы». Если, конечно, найдется смельчак, который рискнет его поставить… Примечания автора:.
Есть люди, которые родились для оперативной работы. Случается, человек понимает это не сразу, но когда распробует… С Крайневым так и произошло. Однажды побывав в прошлом, во время Великой Отечественной, он уже не смог отказаться от смертельно опасной работы партизанского разведчика. И вот новый рейд, новое задание, старые враги и верные боевые товарищи. А на карте – тысячи жизней и успех операции «Багратион».
Иногда попытки найти работу и устроиться во взрослой жизни приводят к самым неожиданным последствиям. Вчерашние школьники Джим Симмонс и Тони Тайлер узнают это на собственной шкуре – вся полиция города преследует их по ложным обвинениям в изнасиловании и терроризме. Друзья решают пересидеть опасность в армейской учебке – и после ее окончания попадают на самую настоящую войну в джунглях другой планеты, кишащих смертоносными тварями.Не об этом они мечтали, но что делать – пришло время становиться мужчинами!
Еще минуту назад Виктор сидел в своем кабинете в банке и читал отчет. И вдруг — лес, дорога, а за поворотом мелькают серо-зеленые мундиры и слышится немецкая речь. Война? Прошлое? Но как такое возможно и что теперь с этим делать?Однако бывших военных не бывает. Капитан запаса Крайнев скоро уже имел оружие, контакт с местным населением, первый выигранный бой на оккупированной фашистами территории и вызывающую уважение легенду — он стал интендантом третьего ранга Брагиным, продолжив дело офицера, погибшего на его глазах на лесной дороге.
Лейтенант Богданов удачей не злоупотреблял, но и от подарков судьбы не отказывался. Воевал как умел, геройски, бомбил фашистов на своем По-2, не щадя ни себя, ни своего самолета. Может, за то и выпало ему в жизни чудо. Сбили его в последнем бою, но героическая смерть миновала его самым причудливым образом…Ходила по Псковщине легенда, и верили в нее равно и князья, и кметы, и смерды, что однажды, когда совсем житья не станет от ливонцев, появится в небе железная птица, принесет на себе Богдана-богатыря и освободит он города и веси от псов-рыцарей.