Пока мир не рассыплется в прах… - [10]
Он замолчал. Язычок пламени в лампе затрещал…
— Теперь мертвые клетки ведут себя несколько активнее, — он вновь засмеялся скрипучим смехом, и внезапно оборвал его, глядя на Федора затуманенными глазами. — Они вообще себя странно ведут, и можно только гадать, на что и как это влияет. Совершенно иная биохимия… М-да. Очевидно, фагоцитоз ускоряет процесс. Лейкоциты крови, что боролись с бактериями в твоей ерундовой ране, погибали и тут же переходили на сторону врага, понимаешь? Возможно, ты этого не чувствовал. Возможно, побочная реакция процесса — анестетический эффект. Возможно все! Понимаешь?! По радио все еще говорят, ЭТО — вирус. Вакцину вот-вот найдут… Жалкая, беспомощная ложь!
Он закашлялся. В легких сипело и свистело.
— А что тогда? — спросил Федор.
Старик перевел дух и пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он. — Какая разница? Что-то сдвинулось в фундаменте. Изменился основополагающий закон Вселенной, может быть. А на белковых формах он «выспался» именно так. Там, — он снова махнул рукой в стену, — не ходячие мертвецы. Миллиарды колоний новой клеточной жизни. Да, ограниченной сроками распада и тления, но жизни, чья единственная программа — превращение всего вокруг в свое подобие: без злобы, ненависти, жажды убийства, голода. Без мысли и оправданий… До конца времен, пока весь мир не рассыплется в прах…
— Ну и топай к ним, теоретик… или удавись, — сказал Федор, ему стало противно до тошноты, но он верил человеку, который так безжалостно его искалечил. — Чего ты тут прячешься? Один бывший сержант говорил: «Если не можешь изменить правила — прими их»…
Старик посмотрел на Федора с интересом.
— Да, да, — кивнул он. — Именно так. Но я не могу, у меня близнецы на руках…
Федор вспомнил маленькое личико, скорбный рот, костыли…
— Убей их сам, — посоветовал он, закрывая глаза. Он больше не чувствовал правую ногу, боль вспучилась на конце культи, как гигантский нарыв. — Избавишь от… всего.
— Нет, — услышал Федор. — Нельзя. У них есть шанс, и… я не могу предать память жены. Она собой пожертвовала, чтобы они жили…
Федор рассмеялся. Неожиданно для себя рассмеялся, может, боль заставила его.
— Глупо, — сказал он и посмотрел старику в глаза.
— А вот и нет! — тот слюняво заулыбался, у него не хватало половины зубов.
— Что?
Старик качал головой, словно китайский болванчик. Потом принялся раскачиваться на стуле всем телом, мечтательно прикрыв глаза.
— Нет, нет, нет, — бормотал он. Тощая, морщинистая шея в распахнутом воротнике ковбойки вызывала непреодолимое желание сдавить ее пальцами.
— Заткнись!
Старик замер и выпрямил спину. Тонкие полупрозрачные веки опустились и поднялись, улыбка сделалась шире.
— Ты просто не знаешь, — сказал он. — Они наши единственные дети. В восемь месяцев от роду у них обнаружили симптомы прогерии. Знаешь что это? Синдром преждевременного старения, редкое генетическое ненаследственное заболевание, — он пошевелил тонкими птичьими пальцами. — Во всем мире не больше сотни случаев.
Он выглядел так, словно рассказывал анекдот.
— За один год они старели лет на десять-пятнадцать. Жуткое, невыносимое зрелище. И ничего нельзя сделать. И никто не виноват. К восьми годам у них уже имелся полный букет старческих болезней: от катаракты до полиартрита; морщинистая кожа; волосы выпадали. Когда случилось ЭТО, они уже не могли самостоятельно передвигаться, слишком больно. Не могли обходиться без постоянной врачебной помощи. Я не мог смотреть им в глаза…
Он замолчал, повернул голову и прислушался. Тишина поползла из углов робкими тенями. Барабан за потолком начал выбивать ритм. Боль выкручивала руки, ломала уцелевшие суставы, она подсказывала Федору, что будет дальше.
— Хочешь сказать, что… сдвиг все в них исправил? Вылечил…
Улыбка старика увяла. Федор обрадовался, его мозг купался в лужице боли и плевать хотел на сантименты.
— Да. Представь себе… — сказал старик просто и поднялся. — Они выздоравливают. Они будут жить…
Он подрегулировал капельницу.
— Как долго? — усмехнулся Федор, во рту вновь стало солоно. — Они обречены, ты знаешь.
Старик молча пошел к выходу. В дверях он остановился, взялся за дверную ручку.
— Может быть, но я хочу, чтобы они жили. Я все сделаю. Все, что угодно, как и моя жена.
— А что она сделала?
— Ты узнаешь со временем… — он открыл дверь, но не уходил. Стоял и смотрел в угол. — Что бы ты ни думал, я благодарен тебе за помощь…
Из коридора в комнату проник странный аромат. Сердце Федора забилось чаще, он нахмурился, ноздри жадно раздувались. Запах будоражил, вызывал знакомое, но подзабытое ощущение. Рот наполнился слюной. Взгляд Федора встретился с глазами старика. Он держал лампу в руке, дрожащие отсветы плавали в черных зрачках. Потом старик кивнул.
— Безопасен не только пепел, — он усмехнулся. — Термическая обработка при соблюдении определенных условий тоже помогает.
Он вышел в коридор.
— Я варю его в автоклаве, — сказал старик из полумрака. — На вкус — не так уж и плохо…
Дверь закрылась.
Темнота прильнула к Федору, накрыла лицо удушливой ладонью. Барабанный ритм рвал голову, как минометный огонь. Он задергался, каталка опасно закачалась, покатилась на невидимых колесиках, но устояла. Ремни тоже выдержали. Федор бешено вращал запястьями и тянул, кисти намокли горячим, боль грызла огрубевшую кожу, но вяло — нехотя. Запах забил ноздри, слюна наполняла рот, словно открыли кран. Он выталкивал ее языком прямо на подбородок, плевался, словно юродивый. Мыль о том, чтобы проглотить ее, казалась отвратительной. Кровь ухала в голове, сердце бесновалось. Рот вновь наполнялся влагой. Копчик вдруг всеми силами возненавидел то, что заставляло тело истекать слюной по самому себе, лишь бы только жить. Жить в мире, в котором само понятие жизни утратило прежний смысл…
Девять странных историй. Девять ночных кошмаров. Девять тёмных тайн человеческого сердца. Девять комнат в заброшенном доме полном дурных воспоминаний. Ступай осторожно, читатель. Смотри и слушай…
Люди мало знают тех, кто рядом. Ещё меньше — самих себя. Глубины человеческого сердца — бездна, в которой берут начало сила и бессилие, ужас и бесстрашие, любовь и ненависть. В одном можно быть уверенным наверняка: если есть одно, где-то неподалёку непременно сыщется и другое. Книга содержит нецензурную брань.
Древний волшебный камень через века попадает в руки простого молодого парня из глубинки России. Камень помогает ему во множестве загадочных приключений обрести друзей, выдержать борьбу с инопланетными существами, которые пытаются принести на Землю различные несчастья.
Все как всегда – главный герой пришел искать счастья и богатства в большой город, но не нашел ни того, ни другого. Приключенческое фэнтези про большую политику и заговоры, магию и науку, тайну рождения и загадочные манускрипты. Действие происходит в вымышленном мире, подозрительно похожем на Европу конца XIX века. Автор называет этот жанр «бульварное фэнтези», но в списке такого не нашлось.
Спец подразделение ведет охоту за монстрами. Но кто из них охотник? Охота за Орком заводит отряд в заброшенный советский бункер.
Тьма нависла над миром. Самые древние и страшные силы зла объединились между собой. Лейтенант полиции становится впутанным в скрытую войну между людей и не известным для него на тот момент существом.
Ты можешь иметь два высших образования, знать несколько языков, быть умной и красивой, но когда все вокруг рушится ты ничего не сможешь сделать, пока не разгадаешь тайну случайно попавшей в руки книге…
Человечество – самая могущественная цивилизация Галактики. Она не только освоила отдаленные планеты, но и охотно помогает отсталым «братьям по разуму». Особенно привечают на Земле аборигенов с планеты Медея, на 99 процентов идентичных людям. Медианцы умеют понравиться, понравиться до такой степени, что Совет Земной Федерации принял специальный закон, разрешающий инопланетным дикарям охотиться в наших лесах и саваннах. Вот только никому не пришло в голову уточнить, что люди тоже могут стать дичью. Глава Карантинного Комитета, оперативный позывной Лорд, контролирующего пребывание инопланетян на Земле, вынужден пойти на чрезвычайные меры, чтобы остановить самое страшное вторжение в истории человечества…
Есть люди, которые родились для оперативной работы. Случается, человек понимает это не сразу, но когда распробует… С Крайневым так и произошло. Однажды побывав в прошлом, во время Великой Отечественной, он уже не смог отказаться от смертельно опасной работы партизанского разведчика. И вот новый рейд, новое задание, старые враги и верные боевые товарищи. А на карте – тысячи жизней и успех операции «Багратион».
Иногда попытки найти работу и устроиться во взрослой жизни приводят к самым неожиданным последствиям. Вчерашние школьники Джим Симмонс и Тони Тайлер узнают это на собственной шкуре – вся полиция города преследует их по ложным обвинениям в изнасиловании и терроризме. Друзья решают пересидеть опасность в армейской учебке – и после ее окончания попадают на самую настоящую войну в джунглях другой планеты, кишащих смертоносными тварями.Не об этом они мечтали, но что делать – пришло время становиться мужчинами!
Еще минуту назад Виктор сидел в своем кабинете в банке и читал отчет. И вдруг — лес, дорога, а за поворотом мелькают серо-зеленые мундиры и слышится немецкая речь. Война? Прошлое? Но как такое возможно и что теперь с этим делать?Однако бывших военных не бывает. Капитан запаса Крайнев скоро уже имел оружие, контакт с местным населением, первый выигранный бой на оккупированной фашистами территории и вызывающую уважение легенду — он стал интендантом третьего ранга Брагиным, продолжив дело офицера, погибшего на его глазах на лесной дороге.
Лейтенант Богданов удачей не злоупотреблял, но и от подарков судьбы не отказывался. Воевал как умел, геройски, бомбил фашистов на своем По-2, не щадя ни себя, ни своего самолета. Может, за то и выпало ему в жизни чудо. Сбили его в последнем бою, но героическая смерть миновала его самым причудливым образом…Ходила по Псковщине легенда, и верили в нее равно и князья, и кметы, и смерды, что однажды, когда совсем житья не станет от ливонцев, появится в небе железная птица, принесет на себе Богдана-богатыря и освободит он города и веси от псов-рыцарей.