Пока греет огонь - [6]
Шрифт
Интервал
>Шайтан едва стоял на снегу. Смертельная тоска тонкой пленкой подернула глаза, безжизненно обвисли уши и хвост. Приближался конец. Действительность перестала его волновать. Он находился во власти прошлого. Множество видений проходило перед ним, быстро сменяя друг друга, и только одна картина вдруг повисла в воздухе и неожиданно к великому удовольствию пса постепенно разрастаясь вытеснила все постороннее и ненужное, заполняя золотыми тонами близлежащее пространство.
>Осень теснятся ели и сосны, громко шумят багровыми листьями осины, шуршат высохшие травы. Длинноволосые ивы печально склонились над темной водой. Они доверительно шепчут Шайтану с грустью: «Нет мира чудеснее нашего, нет леса прекраснее нашего, нет неба синее нашего нет ветра прохладнее нашего. Каждый из нас неприметен, но вместе мы и есть природа: зеленый ли цвет, рыжий ли, нет между нами различия. Мы пальцы одной ладони».
>Запомнился Шантану тот день с раннего утра и до позднего вечера. Да и можно ли забыть его, если в тот день случилось событие, настолько его взволновавшее что и поныне у него сладко кружится голова и азартно трепещут ноздри при воспоминании о нем.
>Зайчишка. Обыкновенный зайчишка - белячок вдруг выкатился серым комочком на тропинку и остановился перед растерявшимся псом. Мгновение длилось их знакомство, но этого было вполне достаточно, чтобы застывшие в неловких позах существа поняли: один из них охотник, а другой дичь.
>Юркий зайчишка первым принял решение. Он резко кинулся в сторону. Спасайте, быстрые ноги!
>Увидев мелькающие заячьи лапки, Шайтан сломя голову ринулся следом. Высокая, трава и кустарники — его союзники и смертельные враги косого. Через несколько десятков метров пес настиг зверька, и короткий, разорвавший лесную тишину, похожий на детский плач крик зайца взметнулся к вершинам деревьев и затих.
>Шумели травы и шелестели листья, качались ветви осин, и в тревожном молчании продолжали стоять хмурые ели. Как будто ничего не произошло. Как будто не с их молчаливого согласия произошла лесная трагедия. Молчат деревья. Их не волнуют чужие судьбы. Едва движется
>по древесным жилам прозрачный сок. Ночные холода обморозили корни-ноги, гуляка-ветёр сшибает последние сухие листья, голые сучки топорщатся в разные стороны, взывая о помощи.
>Медленно и неотвратимо засыпают деревья, чувствуя приближение зимы. Что им чужие судьбы?
>Кажется, с таким аппетитом Шантан никогда еще не ел. Горделиво поглядывая по сторонам, он фыркал, урчал, громко чавкал, пытаясь доказать всем, что Шайтан умеет жить по бескомпромиссным законам тайги не считаться с ним крайне опасно.
>Из кустов выскочил Вовка и растерянно остановился. Он даже протер рукой глаза, не веря увиденному.
>Шайтан, довольный произведенным на хозяина эффектом, доел зайца и, приблизившись к Вовке, лизнул руку.
>—Пошел вон! — неожиданно закричал Вовка.
>Почему хозяин рассердился. Шайтан не понял. Может, оттого, что не поделился с ним добычей? Скорее всего поэтому...
>Теперь он мог отличить запах зайца от тысячи других запахов. Они возвращались из леса и были недалеко от поселка, когда вновь запахло зайцем. Шайтан замахал хвостом и взволнованно забегал вокруг Вовки, отыскивая след. Догадавшись в чем дело, хозяин произнес: «Ищи! Ищи!»
>След привел на пустой огород, окруженный высокой стеной высохшего бурьяна. И здесь произошло чудо. Воздух неожиданно взорвался громким хлопаньем крыльев, и стайка серых куропаток, поднявшись на крыло, полетела в сторону поля, засеянного озимыми. Шайтан стремительно бежал следом, но стая удалялась все дальше и дальше. Наконец она растаяла в синей дымке нолей. Тяжело дыша, пес остановился... Каково же было его удивление, когда Вовка в ответ на его неудачу проявил по истине чудовищный восторг. Мальчишеской радости не было предела.
>—Шайтанушка! Миленький! Красавец ты мой! Пусть только папка теперь ружье не купит! Ты же у меня лучше всех сеттеров и спаниелей вместе взятых, Правда ведь… Шайтан?
>Пес шустро вилял хвостом, и радости его тоже не было предела.
>Он продолжал жадно вдыхать запахи леса, слегка кружившие голову. Ему показалось, что он всегда бегал по этим лесам и полям, смотрел на эти облака и солнце, слушал нескончаемую мелодию ветра, ловил живые, удивительно приятные запахи.
>Будь его воля, он никогда и ни за что, ни под каким предлогом не ушел бы отсюда, навсегда поселившись в чудесной стране, которую человек назвал лесом. Но Вовкин голос, такой дорогой и близкий, властно звал туда — в мрачный поселок.
>— Шайтан! Шайтан!— призывно звенит мальчишеский голос.— Шайтан, проснись! Хватит дурака валять. Подохнешь ненароком...
>Пес с трудом поднял тяжелые веки и увидел протянутую волосатую ладонь. Ладонь то опускалась, то поднималась к его носу, предлагая съесть аппетитно пахнущий, сводящий с ума кусочек сырого красноватого мяса.
>Пес колебался, отворачивал голову, но глаза не могли уже оторваться от сладостного видения. Оно способно вырвать его из рук приближающейся смерти... Он продолжал сопротивляться, крутил головой, сжимал зубы, но уже знал, что сейчас проглотит мясо и будет жить. Только каким оно станет, его дальнейшее существование на белом свете?