Пока еще здесь - [8]

Регина принялась, как всегда в конце этой истории, то ли всхлипывать, то ли подхихикивать.

– Что такое тазепам? – спросил Боб.

– Российский транквилизатор, – пояснил Сергей.

– А здесь его можно купить?

– Не знаю. Это вроде ксанакса, только убойнее.

– И сколько нужно, чтобы отправиться на тот свет? – поинтересовался Боб.

– Так и не знаю, – ответил Вадик. – Было бы, что ли, приложение, которое помогает совершить самоубийство. Ну, чтобы находило самый простой и удобный способ.

– “Братан-самоубийца”? – предложил Сергей, и все засмеялись.

Ну вот же, вот он – идеальный момент ввернуть про свою идею! Так думала Вика. Но Сергей был Сергеем, и он не догонял.

Вика все же дотянулась до него за спиной у Регины и ткнула вилкой. Он не шелохнулся. Она ткнула сильнее. Он бросил на нее суровый взгляд. Она отлично знала, что он думает: что она бессердечная стерва, которая готова протащить их идею сразу после рассказа о самоубийстве. Но ей было плевать, что он думает.

– Боб, – начала она.

Боб поднял на нее глаза. Они сровнялись цветом с лицом. Красные. Какая там встреча на кухне, казалось, он с трудом понимал, кто перед ним. Оставалось надеяться, что он пока еще соображает.

– Боб!

– Да?

– По поводу смерти…

– Да?

– У Сергея есть отличная идея для приложения.

Все уставились на нее, как будто она допилась до чертей. Она была навеселе, но ей было плевать. И на легкость и непринужденность тоже плевать. Она просто сейчас с ходу выложит их идею. Выложит прямиком Бобу.

– Такое новое приложение, Боб. Оно позволит побороть смерть.

Боб наморщился, честно пытаясь понять.

– Побороть смерть? – переспросил он.

Сергей прочистил горло. Все повернулись к нему.

– Ну, не то чтобы побороть, конечно, но оно позволит сохранить твое онлайн-присутствие после смерти, – объяснил Сергей. – Остаться бессмертным в виртуальной реальности. Понимаете, на эту идею меня вдохновил русский философ девятнадцатого века Николай Федоров.

О нет, только не Федоров! – подумала Вика. Но оглядевшись, увидела, что Боб слушает с большим интересом.

– Главной идеей Федорова было воскрешение отцов. Он считал, что это долг каждого сына – воскресить своего отца.

– Хм, – заметил Боб. – У моего психотерапевта прямо противоположный взгляд. Похорони своего отца – вот его совет. Похорони своего отца, высвободи себя из-под его власти, иначе тебе никогда не обрести самостоятельность.

– Ну вот Федоров так не считал. Он полагал, что главная проблема современного человека в том, что он потерял связь с предками. Федоров полагал, что смертность преодолима и преодолеть ее необходимо, потому что она – корень всех зол. В том смысле, что к чему быть хорошим, если все равно умрешь? Федоров настаивал, что борьба со смертностью должна стать общим делом всех людей мира, независимо от их этнической и социальной принадлежности. Наука развивается столь быстрыми темпами, что скоро можно будет достичь бессмертия и воскресить мертвых. Федоров считал, что со временем мы научимся собирать и синтезировать молекулярные данные умерших. По сути, он предсказал клонирование.

Сергей говорил все увереннее. У него был такой выразительный голос – слегка скрипучий, но глубокий и властный. Вика и позабыла, до чего ей всегда нравился его голос. Даже его английский стал приличнее. У него по-прежнему был сильный акцент, но то был акцент уверенного мужчины.

– Когда это все было? – спросил Боб.

– В конце девятнадцатого века.

– Поразительно.

– Но Федоров полагал, что одного генетического или физического воссоздания человека недостаточно. Необходимо еще вернуть воскрешенному его прежнюю личность. Федоров прорабатывал теорию “лучистых образов”, которые будут заключать в себе индивидуальности людей, но не мог еще четко сформулировать, как сохранять и извлекать эти образы.

– “Лучистые образы”? – переспросил Боб.

– Думаю, он имел в виду душу, – сказал Вадик.

– Да, душу, – подтвердил Сергей. – Душу, которая по определению считается бессмертной, но на самом деле таковой не является. Потому что, куда она, собственно, девается, когда мы умираем?

– Вот именно, – согласился Боб.

Вика заметила, что глаза у него стекленеют и он оглядывается в поисках бутылки. Она вперилась в Сергея, мысленно призывая: “Заканчивай с Федоровым!” Он на нее не смотрел.

– В этом была загвоздка у Федорова. Как можно заниматься сохранением чего-то, если не знаешь, как это что-то найти?

– Вот именно, – снова произнес Боб.

– Но теперь-то мы знаем, где это найти.

– Знаем?

– Да. В нашем присутствии в интернете. В нашем мейле, твиттере, фейсбуке, инстаграме – где угодно. Именно там сегодня люди делятся своими самыми потаенными чувствами и мыслями обо всем, что находят забавным, ярким или просто любопытным. В наше время суть человека представлена именно в онлайне.

– Вот именно! – сказал Боб.

Похоже, слова про присутствие в онлайне слегка привели его в чувство.

– И вот тут в дело вступает мое приложение.

Сергей в общих чертах изложил суть “Виртуальной могилы”.

– Я придумал лингвистический алгоритм, который позволяет сохранять и воссоздавать виртуальный голос умершего человека на основе всех текстов, которые были написаны им в интернете. Не так сложно прогнать весь поток чьей-то речи через программу и вычленить характерные семантические и синтаксические шаблоны, а заодно и поведенческие – их определяет характер личности, какой она предстает в онлайн-пространстве. Представьте, что умирает ваш любимый человек. Вы сможете подключить “Виртуальную могилу” к его профилям в сети, включить приложение и воссоздать его голос. И сможете задавать ему вопросы. Разумеется, ответы не будут конструктивными – это не спиритический сеанс. Но нам и не нужен конструктивный совет от умерших. Важен сам контакт, иллюзия, что они по-прежнему где-то существуют, присматривают за нами, пусть всего лишь виртуально.