Пока еще здесь - [46]

– Знаю, – произнесла Настя. – Маша мне рассказала. Она в могиле. Моя мама тоже в могиле.

Регина протянула Насте шапку, надетую на руку.

– Хочешь ее погладить? Она мягкая, как котенок.

Настя наклонилась и коснулась меха кончиками пальцев.

– Нет, как кролик, – сказала она. – У нас был кролик, где мы жили раньше. Он заболел и умер.

– Хочешь посмотреть, что там еще есть? – спросила Регина, показывая на чемодан.

Настя кивнула и пристроилась на коленках рядом с Региной.

– Что это? – спросила она, показывая на жестяную банку между свитерами.

– Давай поглядим, – предложила Регина.

Настя достала банку и потянула крышку. Та не поддавалась. Это была старая сине-белая жестяная банка с золотой надписью “Икра белуги”. Внутри что-то гремело.

– Пиратские монеты! – сказала Настя.

У Регины тоже не получилось открыть. Она взяла на кухне нож и просунула под крышку. Крышка соскочила и покатилась по полу.

– Ах! – воскликнула Настя, словно нашла сокровище много лучше бриллиантов или золотых монет. – Пуговицы!!!

Настя забрала у Регины банку, поставила на пол и очень прямо села по-турецки. Ее жидкие жирные волосы были заплетены в косичку, такую коротенькую, что она стояла торчком. Шея была длинной, худой и не слишком чистой, с впадинкой посередине, отчего казалась совсем хрупкой.

Интересно, мама тоже видела меня вот такой, когда я сидела и играла с этими самыми пуговицами? – подумала Регина. Она села рядом с Настей и погладила ее по худеньким плечам.

Эту картину и застала тетя Маша, вернувшись от врача. Как они сидят на полу и играют с пуговицами. Разве могло быть что-то отраднее?

– Пойдемте гулять, девочки, – позвала она.

Регина посмотрела на часы.

– Двадцать минут, и потом мне надо ехать.

– Как пожелаешь, – сказала тетя Маша.

Процесс одевания у Насти был отработан до мелочей. Она села на пол, натянула ботинки, встала и для верности потопала ногами. Потом надела вязаную шапку, завязала аккуратным бантиком ровно под подбородком. Затем наступил черед пальто, и здесь тоже была своя система. Она натянула рукава свитера, сжала кончики в кулаках и только потом продела руки в пальто.

– Молодец, Настя, молодец, – похвалила тетя Маша. – Что хорошего, когда рукава собираются в складки.

Через несколько секунд Настя в полной готовности стояла у двери, держа ведерко, слегка потрепанную Барби и разные игрушки для песочницы.

При свете дня здешние места выглядели еще хуже. Подход к подъезду наполовину перегораживала переполненная помойка, и три бродячих пса рылись в мусоре без особой надежды в глазах. Одна из собак зарычала. Настя больно вцепилась Регине в бок.

– Регина, возьми ее за руку! – скомандовала тетя Маша.

Регину поразило, до чего легкой оказалась Настина рука. Теплые невесомые пальцы, такие тонкие, что было боязно случайно сжать их слишком сильно. Она поняла вдруг, что никогда никого не водила за руку. Невероятно, какой ювелирной точности требовало это простейшее действие. Направлять надо было едва уловимым нажатием пальцев, и ты целиком был в ответе за человека, которого вел.

Они перешли дорогу и догуляли до запущенной детской площадки с парой заржавелых качелей, сломанными качелями-доской, песочницей и странным сооружением, больше походившим на огромную вращающуюся птичью клетку. В ней сидели двое малышей, а мальчик постарше с жутким скрежетом подталкивал штуковину против часовой стрелки. Настя отпустила Регинину руку и бросилась к песочнице.

Тетя Маша села на скамейку, Регина устроилась рядом. Было удивительно все еще ощущать в ладони тепло Настиных пальцев. Подбежал один из бродячих псов, и тетя Маша достала из сумки кусок хлеба с сыром и скормила ему. Потом погладила благодарную морду, и пес свернулся калачиком у ее ног.

– Тебе точно надо улетать прямо сегодня? – спросила тетя Маша.

– Да, у меня билет.

– Я так надеялась, что ты проведешь с нами побольше времени.

– Да, но мне нужно домой.

Тетя Маша достала из кармана платок, высморкалась и убрала его обратно.

– Что ж, тогда поговорим сейчас, – заявила она. Голос не предвещал ничего хорошего, и Регине это совсем не понравилось.

Тетя Маша повернулась к ней и взяла за руку.

– Регина, я хочу, чтобы ты усыновила Настю.

Да, всю дорогу Регина ждала чего-то подобного. Но поскольку до отъезда оставалось всего-ничего, она глупейше позволила себе расслабиться. Позволила себе думать, что опасность миновала и тетя Маша уже не вернется к этой теме.

Регина была ошарашена и отреагировала, как всегда, когда бывала ошарашена. Она расхохоталась. Прямо там, на этой дурацкой занюханной площадке она тряслась от идиотского захлебывающегося неудержимого хохота.

Не обращая внимания на смех, тетя Маша прямиком перешла к Настиной истории.

– Ее в наш детдом отправили где-то год назад. Мать погибла в автокатастрофе. Отца нет. Родственников тоже. По-видимому, и мать была сиротой. Молодая женщина. Ей было всего двадцать два. Настя поступила в очень плохом состоянии. Все время рыдала. Отказывалась есть, разговаривать. Потом начались ссоры с другими ребятами. Настя с ними не ладила. Учителя жаловались, что она кусает детей. Ее прозвали Бешеной собакой.

Тут снова последовал неприличный взрыв хохота, но тетя Маша и его пропустила мимо ушей.