Поиски счастья - [181]

Луна заходит за облака. С севера тянет холодом. Вакатхыргин смотрит на небо.

— Льды близко, — говорит он.

Тымкар и Вакатхыргин медленно идут по тундре.

— Дни уходят. Много зим позади. Долго жил, состарился.

Тымкар молчит.

— Умру скоро.

«Зачем он пришел сюда? — думает про старика Тымкар. — Не отомстить ли за Эмкуль?»

— Ты много видел, Тымкар. Ты расскажи чукчам, как надо жить. Мой язык устал говорить им. Состарился я, — как сына, старик берет его нежно за плечи, усаживает на кочку, опускается сам.

Долго сидят они тут. То думают, то говорят.

— Гырголь теперь называет себя хозяином тундры. Стаду его нет числа. Много людей губит. Безобразничает.

— Как можно быть хозяином тундры? Байдара, что ли?

— Жизнь изменилась, Тымкар. Если приходят сюда за пушниной другие люди, Гырголь убивает. Много рассказал мне пастух Кутыкай. Однако боятся чукчи Гырголя.

Тымкар и сам уже многое слышал о том, что творится в тундре. Не одну бессонную ночь провел он, думая, как сделать, чтобы чукчи жили лучше. Ван-Лукьян говорит, что для этого нужно прогнать американов и шаманов, отнять вельботы у богатых и отдать их охотникам, оленей поделить между бедными пастухами. Тымкар и сам думает, что это было бы правильно. Хорошо, если бы все чукчи думали так!

Упомянутое стариком имя Кутыкая отвлекло Тымкара от своих мыслей. Кутыкай… Как мог он рассказывать о хозяине, если для него он отобрал тогда у Тымкара Кайпэ?

— Разве Кутыкай стал другим человеком? — спросил он и, не ожидая ответа, рассказал Вакатхыргину про аркан.

— Раньше слепым был Кутыкай, как новорожден" ный щенок. Теперь стал зрячим. Другие пастухи тоже не любят Гырголя. Хуже волка, говорят про него, Эмкуль… — хотел что-то еще сказать старик, но не смог. Слезы снова застлали его глаза.

Сердце Тымкара наполнилось гневом. Почему же чукчи не прогонят Гырголя? Эти мысли вернули его к давно минувшим событиям. Вспомнил свое посещение стойбища Омрыквута. Нет, всю жизнь у Тымкара не было гнева на Гырголя из-за Кайпэ. Тымкар не нашел стойбища, она стала женой Гырголя — вот и все. Но теперь, когда Тымкар узнал об Эмкуль, когда он так много узнал о Гырголе, гнев кипел у него в сердце.

Луна скрылась. Темно. Где-то неподалеку журчит ручей да изредка доносятся звуки бубна. Это шаманит Ляс. Он искренне убежден, что связан с духами.

Стойбище спит. Только у Омрыквута старческая бессонница. Да Кайпэ бредит в полудреме. Вместе с дочерью она убегает от Гырголя… «Уйду», — слабо шепчут ее сонные губы.

Скоро рассвет. Но Кочнев и Элетегин еще не вернулись из стада. Кочнев решил ночью, без хозяев, поговорить с пастухами.

Вакатхыргин и Тымкар подходят к стойбищу.

— Ты, однако, напрасно не взял Эмкуль в жены.

Тымкар молчит.

— Добровольно весной попрошу смерти, — говорит Вакатхыргин. — Кто станет кормить старика? Сами голодные, умирают чукчи, когда нет зверя.

— Вместе станем жить, приходи! — в голосе Тымкара так много нежности, совсем неожиданной у этого сорокалетнего большого мужчины.

Вакатхыргин отрицательно покачивает головой:

— Мой винчестер износился. Эмкуль ушла.

Тымкар не знает, как отговорить старика от ухода из жизни.

Он пытается:

— Таньг-губревком говорит: винчестер — за двух песцов, новый закон!

— Это верно, так говорит он всем людям.

Из яранги доносится рокотание бубна.

Начинает светать.

Выходит из шатра Омрыквут.

— Почему не спится вам, беспокойные люди? — он подозрительно оглядывает их! «Разный народ съехался…»

— Льды близко, спешить надо.

Омрыквут провожает их недоверчивым взглядом. «Беспокойное время, — думает он, — Таньг, эти двое, какой-то парень еще». Где он видел его? Всю ночь этот Тыкос не давал покоя голове Омрыквута. Что-то далекое, но знакомое напоминал ему сын Тымкара. Но стар Омрыквут, ослабела память, а узнать позабыл.

— Много чукчей уходит, мало живут, — сокрушается Вакатхыргин. — Вымрем, исчезнем…

— Это так: совсем обезлюдел Уэном.

Старик останавливается.

— Ты много видел, Тымкар, Рассказывай чукчам. Пусть думают. Лиши их покоя. Тогда найдут дорогу, прогонят американов, убьют Гырголя. Рассказывай! Пусть захотят жить, как в сказке!

— Стану! Сам думал так. — Голос Тымкара от волнения стал хриплым. — В голове твоей верные думы, — тихо заканчивает он.

Лицо у Тымкара строгое, взгляд ясен. Лоб пересекла глубокая морщина.

Стойбище безлюдно. Только хозяин, страдающий бессонницей, маячит у шатра. Но дни его сочтены. Их не продлит большое стадо. Оленями готовится безраздельно завладеть Гырголь. Давно ждет он смерти тестя.

Вакатхыргин и Тымкар расходятся по шатрам.

Утро холодное, мрачное. Неприветлива тундра без солнца.

* * *

С севера мчатся рваные облака. Причудливы, страшны их узоры. Кажется, вот сейчас обрушатся тучи вниз, все сомнут, захватят и поволокут за собой по сырой и угрюмой тундре.

Поднимается ветер. Чукчи встревожены: ветер пригонит льды, не застрять бы здесь со своими байдарами! Идет торопливый обмен. Береговые отдают связки ремней, лахтачьи шкуры на подошвы, моржовый и нерпичий жир для отопления. Кое-кто привез табак, трубки. Взамен получают шкуры оленей на зимнюю одежду, камусы для теплой обуви, жилы — нитки, туши оленей.

Тыкос — в долине Вельмы. Там с девушками дочь Кайпэ собирает ягоды. Он идет ей навстречу.