Поиски «Озокерита» - [46]

Таня проглотила несколько ложек бульона и поблагодарила. Но профессор настаивал, чтобы она съела все, что приготовила жена. Подчиняясь воле врача, Таня без всякого аппетита жевала и глотала то, что давала ей хозяйка.

Почти целый день Таня проспала. Когда отдыхали профессор и его жена, около больной дежурил Ян Дроздовский.

Утром обо всем происшедшем за ночь стало известно в штабе партизанского отряда. Андрей узнал, что Таня ранена, ей оказана квалифицированная помощь и сейчас она находится на квартире профессора Витковича.

— Надежный ли этот профессор, не выдаст он Берту? — спросил Андрей у командира отряда.

— Профессор этот — человек наш. Он уж спас от смерти многих наших партизан. Нет, он не выдаст. Но тут другая опасность есть.

— Могут пронюхать гестаповцы? — перебил Андрей.

— Это сейчас самое страшное, — продолжал руководитель партизан. — Хотя дом профессора Витковича пока у гитлеровцев вне подозрений, профессор более года работал у них в госпитале, и сейчас они довольно часто приглашают его в госпиталь на консультации к своим офицерам. Виткович очень крупный специалист в своей области. Но может совершенно случайно угодить в его дом какая-нибудь облава…

— И тогда — все! — застонал Андрей. — Что же делать?

— Надо взять Берту и вывезти сюда, в лес. И сделать это надо немедленно, сегодня же ночью.

Андрей связался по радио с полковником Сергеевым, шифровкой доложил ему обо всем и о предложении командира отряда. Полковник приказал вывезти Таню в партизанский отряд, а потом за ними будет прислан специальный самолет.

Эту ответственную операцию поручили Ксении и деду Морозенко Назначили им в помощь еще пятнадцать партизан во главе с Козловцевым. Несколько облегчало выполнение задачи то, что вся группа Козловцева была еще в городе.

С наступлением темноты группа стала пробираться в условленное место, где должны все встретиться, куда явится также и Ксения. По городу то и дело разъезжали немецкие патрули, шныряли полицейские. На каждом углу партизан подстерегала опасность. Каждому надо было вести себя очень осторожно. Но люди в группе Козловцева были все опытные, смелые и решительные.

К двенадцати часам ночи все были в сборе в пустом сарае одного из заброшенных дворов, недалеко от улицы, где жил профессор и где была Таня.

Партизаны вполголоса обсуждали события прошедшей ночи, ругали себя за политическую близорукость и потерю бдительности.

— Вот паразит-то! И как это мы его не раскусили, этого предателя? — сокрушался здоровенный дядя, саратовец.

— Пашку жалко, — сказал кто-то.

— А Клава! Вот герой настоящий! Говорят, ее заморозили в бочке и она все вытерпела, ни слова не сказала.

— Вот ведь как подделался гад! Да его бы, подлюгу, сразу надо было повесить.

Пришла Ксения с дедом Морозенко.

Коротко посовещались. Решили идти группами. Сначала пойдет Ксения с дедом. Потом будут пробираться еще двое. За ними будут следовать парами остальные. Определили маршрут движения.

…Ксения и дед Морозенко со всеми предосторожностями пробирались на улицу, где жил профессор, стараясь не вызвать подозрения к этой квартире.

Влажная земля почерствела от легкого мороза; на небе загорелись звезды; тьма отступала от города, всходила бледная холодная луна.

— От ще чортов мисяц! — ворчал дед.

— Это, дидуся, не месяц, а луна, — засмеялась Ксения.

— Хай луна, шоб ий смолой икалось!

— Но и при луне, дедуся, легче ускользнуть, чем днем. Конечно, посетить дом профессора днем было бы удобнее, но для нас это не подходит.

На улице сзади них появилась грузовая машина.

— Неужели патрули? — произнесла Ксения.

— Щоб им на тому свити смолой икалось! Що робити? Назад неможно, бо воны нас бачили.

Ксения оглянулась — партизан на улице не было, — они исчезли в подворотнях, видимо, раньше заметили машину.

— Вот дойдем до улицы и повернем направо, а там сховаемся в каком-нибудь дворе, — предложила Ксения.

Они дошли до угла и, повернув направо, быстро прошли шагов двести.

— Побежим, побежим, диду, вон сад виднеется. — Они побежали с такой осторожностью, что стука их ног не было слышно. Но сзади послышался гул мотора, и машина повернула на ту же улицу.

— Щоб им на тому свити смолой икалось! Що робити?

— Бежим быстрее. Теперь уже ничего другого не сделаешь. У них подозрение.

Они побежали быстрее, но были настигнуты. Машина остановилась. С нее соскочили три немца.

— Хальт!

Ксения и дед продолжали бежать.

— Не стрелять. Забрать живыми, — кричал из машины офицер. Немцы побежали, держа автоматы наготове.

— Не утечем, дивчино, — дед еле переводил дыхание. — От калитка, тикай, мое серденько, тикай, моя ясынька, а я нимцев попридержу.

Немцы уже близко. Ксения юркнула в калитку. На деда сзади набросился немец. Дед стряхнул его с себя и в упор выстрелил из пистолета, немец свалился замертво. Но за ним были еще двое. Вторым выстрелом дед свалил еще одного. Третий метнулся за угол. К нему подбежали остальные. Их было человек двадцать. Все они ринулись к деду. Дед бросил в них одну за другой две гранаты. Раздалось два сильных взрыва. Дед завернул во двор. Там его подхватила Ксения, и они побежали. 

— Тикай, мое серденько, я их попридержу, бо двум же не втикты, — сказал дед и упал в тени. Ксения побежала.