Поиск на болоте - [44]

Из рации раздался резкий голос капитана Бунша:

— Обер-майстер Цилль, задействуйте вашу свору!

— Вперед! Вперед! Вперед! Вперед! Вперед!

Полетели брызги воды. Собаки сорвались с места, как радостная ватага ребятишек. Это напоминало игру в салочки. Собаки неслись вперед, в стороны, прыгая через препятствия и пускаясь вплавь. Они обшаривали каждый уголок. Взлетали птицы, спасались бегством животные. Собаки не преследовали их. Для знатока это было показателем класса их выучки.

Цилль осторожно ступил на болото вслед за собаками, держась за кусты и ощупывая ногами почву: выдержит — не выдержит.

Теперь направление указывал Бунш. Вопреки всем рысканьям из стороны в сторону наподобие кривой сейсмического прибора, в результате получалась дуга в левую сторону. Рыбак одобрительно кивал. Девочка, несомненно, где-то здесь. Но то, что сверху для Бунша было достаточно четким маршрутом, для Цилля выглядело совсем по-иному. Он старался следовать по тому же маршруту, что и Бунш, перебирался вслед за собаками с островка на островок, которые имели вид больших пучков травы. Цилль пытался осмотреться из той же перспективы, что и девочка. Он погружался по грудь в воду, становился на колени — все равно уже промок с ног до головы. Цилль был поражен. Он сразу же стал видеть намного больше. Вода переливалась и сверкала на солнце, приводимая в движение собаками и им самим. А по воде шныряли и шлепали существа самого разного вида и окраски. Воистину сказочный мир. Здесь и правда можно все позабыть.

Собаки поднимали дичь и не лаяли. Они были обучены этому. Вертолет летал над наиболее крупными открытыми участками воды. Бунш глядел в одну сторону, рыбак — в другую. Бунш искал глазами плавающее в воде тело ребенка. Ведь кто-то должен был учитывать и эту возможность. Он делал это сознательно и трезво, но ничего не обнаружил.

— Вахмистр Мюльбрандт, задействуйте вашу свору.

С высоты это напоминало смыкающиеся щипцы.

Животные исчезли из поля зрения Мюльбрандта. А если сейчас они что-нибудь найдут, что должен делать он тогда? Вот Цилль взял и просто пошел вслед за собаками.

Внезапно одна из собак залаяла. Ее лай услышали Менкель и Мюльбрандт. Цилль понял, что это собака из его своры. Он громко свистнул. Затем присел на корточки на одной из поросших травой кочек. Может быть, таким образом удается что-нибудь разглядеть? Если животные послушаются, то они должны остановиться и сесть там, где их застал сигнал.

С трудом он передвигался по трясине. Это можно было сравнить лишь с ходьбой по глубокому, по пояс, рыхлому снегу. Вытащил одну ногу, руки в стороны, шагнул другой ногой и опять вытащил ногу. Главное — спокойствие. Но разве можно его сохранить, если тебя подгоняет внутренняя тревога? Острые стебли болотной травы режут ладони. Цилль увидел первую из своих собак. Это была Мона. Цилль доложил об этом наверх. Бунш подтвердил прием. Мюльбрандту он посоветовал не идти дальше, но и не возвращать собак.

Цилль продвигался вперед. Бетти и Густи ждали его невдалеке друг от друга. Их уши, однако, были направлены в другую сторону. Оставались еще Аида и Дана. Конечно, если что-то есть, то это будет у последней собаки. Он прохлюпал мимо Аиды, которая, не отрывая зада от земли, пыталась тащиться за ним.

— Место!

И наконец он разглядел серую Дану. Собака была возбуждена. Она сидела и перебирала передними лапами, делала головой такие движения, как будто хотела залаять, но не лаяла. И тут он увидел Ину, сидевшую на траве. В глазах девочки застыли слезы. Она заслонилась руками, боясь собаки и, конечно же, мокрого насквозь человека, который возник перед ней, подобно болотному духу.

Цилль присел, чтобы быть поменьше, и засмеялся. И тут же доложил Буншу о находке. На вид у ребенка не было никаких повреждений. Пилот стал искать место для посадки. Обер-майстер предупредил по рации: почва еле-еле держит одного человека. После этого вертолет полетел к опушке леса.

Мюльбрандту и его своре Бунш приказал следовать к дому лесника.

Цилль взял Ину на руки. Потом созвал свою свору. Уже на первом шаге он оступился. Еще немного — и он с девочкой упал бы. Нет, так дело не пойдет. И Цилль посадил Ину себе на спину. По крайней мере, так он мог одной рукой ухватиться за что-нибудь. Но зато теперь девочка сдавливала ему горло. Цилль закашлялся. Путь до дерева, служившего мостиком через ручей, оказался необычайно трудным. Лишь сознание, что скоро все будет позади, облегчало его. Немного не дойдя до дерева, Цилль в последний раз остановился отдышаться.

Ина все больше и больше избавлялась от робости.

— Это все твои собаки?

— Все мои.

Что он еще мог ей ответить?

— Можно их потрогать? Я хочу их погладить.

— Потом. Сначала я должен доставить тебя к твоей маме. Она очень беспокоится за тебя.

— Но со мной же ничего не случилось. Сначала я тоже боялась. Но сейчас уже не боюсь.

— С тобой не соскучишься.

— Я очень хочу погладить твоих собак сейчас. Можно?

— Ладно уж, погладь, — ответил Цилль. — Они это заслужили.

Готфрид и Бим

На столе стоял пирог. Готфрид Менкель понюхал его — картофельный. В середине пирога горел огарок свечи. Этот пирог был испечен ко дню рождения. Десять кусочков хлеба с непропеченной серединой были разложены веером на одной половине вращающегося блюда. На другой стороне стояла глиняная мисочка, обрамленная с двух сторон капустой кольраби. От мисочки пахло майораном — искусственный смальц.