Поиск на болоте - [30]

Мёллер запустил руку в первый мешок. Ведь не просто так скулил Люкс после столь длинного пути. Что-то с этими мешками не так. Мёллер нащупал дно, протолкнув руку сквозь податливое, невесомое содержимое мешка. Это, должно быть, «урожай», собранный с голов всего населения Вайка. В мешке ничего, кроме волос, не было. Тогда он запустил руку во второй мешок и в глубине его нащупал что-то твердое. Это оказалась картонная упаковка из-под сигарет, вмещающая блок. Но внутри были не сигареты, а деньги.

Ну вот, наконец-то!

Мёллер наклонился, взял Люкса за уши и поцеловал его в морду. Раз, другой, третий.

— Мы нашли его! Ты его нашел! Да, именно ты!

Все это не совсем соответствовало истинному положению вещей, так как, во-первых, сам Мёллер считал, что это не все деньги, и, во-вторых, кому, как не ему, было знать, что путь от добычи до похитителя может быть ох каким запутанным и продолжительным. Но все же начиная с этого момента можно будет проследить связи, и для их установления уже не обязателен будет собачий нос.

Мёллер вдруг почувствовал, что кто-то стоит за его спиной, у двери сарая. Хотя Люкс и отреагировал на появление чужого человека без злости, Мёллер на всякий случай сунул руку в карман.

— Оставь пистолет в покое, — сказал Эберле и тут заметил пачки банкнот. — Никак, старик устроил здесь свой филиал? И чего эти странные люди не хранят деньги в банке?

Мёллер показал Эберле мешки с волосами и от души повеселился, видя его удивленное лицо.

На другой стороне дома находились две двери, но обе были заперты. Мёллер постучал. В ответ ни звука. Люкс прислушивался и приглядывался. Все тихо и спокойно. Мёллер еще раз обошел вокруг дома и опять позвонил и попытался открыть массивную входную дверь. Но она была заперта. В окнах тоже никого не было видно.

Они решили расспросить соседей насчет хозяев дома и узнали, что он принадлежит владелице местной парикмахерской фрау Вулковиц. Она наверняка еще у себя в парикмахерской. Сегодня пятница, и в этот день у нее всегда много клиентов. Замужем ли фрау Вулковиц? Недоверчивость соседей растаяла лишь после того, как Мёллер и Эберле предъявили свои служебные удостоверения. Со своей стороны они попросили соседей никому ничего не говорить, заверив их, что им всего лишь нужно кое о чем спросить фрау Вулковиц. По опыту Мёллер знал, что появление «чужих», не местных полицейских сразу же вызовет пересуды.

Парикмахерскую они нашли без труда. Поколебались, как лучше войти: через боковой вход или через салон, который, как они заметили, был полон народу. На них уже обратила внимание одна парикмахерша. Во всяком случае, она, отодвинув гардину, бесцеремонно рассматривала их.

— А, пошли в лобовую атаку, — сказал Мёллер.

Тут же в открытых дверях появилась статная блондинка.

«Прямо Эльза Брабантская», — подумал Мёллер.

— Что угодно господам?

Блондинка улыбнулась искусно накрашенными губами, обнажив великолепные зубы. Улыбка не была наигранной, как того бы хотелось Мёллеру в глубине души.

— Господа из полиции? Заходите. Я все равно хотела немного передохнуть.

Мёллер предъявил удостоверение.

— К сожалению, мы не можем оставить собаку на улице.

— Ах, ничего. Я люблю собачек. Вы пришли по поводу Эрвина? Если так, то вы обратились не по адресу. Но если дадите мне немного подумать, то, возможно, я смогу вам помочь.

Она произносила все это свободно, без стеснения, в то время как Мёллер, Эберле и Люкс шли через салон. При этом она вертелась и так и эдак перед зеркалами, давая возможность Мёллеру любоваться ею со всех сторон. Да, фрау Вулковиц придавала большое значение тому, чтобы люди видели все, что она столь щедро могла продемонстрировать. Эта женщина могла бы стать прекрасной натурщицей для художника старой голландской школы. Она прямо-таки излучала здоровье и жизнелюбие, двигалась легко и грациозно.

В отгороженном от салона закутке она поставила на стол дорогие рюмки и хрустальный графин.

— Немного ликера? — И она наполнила рюмки. — Только не говорите, пожалуйста, что вы на службе. Мы все на службе, а вишневый ликер пока еще ни разу не замутил рассудок ни одному полицейскому. За ваше здоровье, господа!

Она осушила рюмку и села.

— Располагайтесь, пожалуйста. Не принести ли одеяло для собачки?

— Вы упомянули Эрвина?

— Да, да. Но немного терпения, господа. Вы узнаете хоть и не все, что хотите, но все, что вам необходимо. Несмотря на то что он не заслуживает даже того, чтобы на него вообще тратить слова.

— Вы с ним разошлись? — спросил Мёллер.

— Разошлись? Да я его вышвырнула вон! И это следовало сделать намного раньше. Но таково уж сердце женщины! Однако если уж решила, то раз-два и готово. Так что он натворил? Или на него заявила одна из его фифочек? Может быть, он украл у нее вещички? Он и у меня пытался, прохиндей несчастный. Но не на ту нарвался. У меня такие номера не проходят. Я его выкинула так, что он летел, икал и кувыркался. Все это видели! Спросите кого хотите! Лило! Ильза! Ингеборг! — без всякого стеснения крикнула она парикмахершам в салоне. — Скажите, как летел от меня Эрвин?

В салоне раздался смех. Там с самого начала разговора было слышно каждое слово.