Поиск на болоте - [22]

— Так вот почему другие собаки ходили по кругу! Теперь до меня дошло. А они-то думали, что достанут убийцу через полчаса. Я это расскажу ребятам.

— Погоди, — остановил его Мёллер, — пока что и мы его не поймали. Цыплят по осени считают, говорит русская пословица.

— Что верно, то верно, — согласился Эберле.

В этом он разбирался. Уже пятнадцать лет занимался разведением кур, голубей и редких птиц.

Время тянулось медленно. Эберле, который в свои шестьдесят два года был почти на двадцать лет старше криминалиста, мучился от безделья. Он мог бы заняться своим микроавтобусом, который всегда требовал какой-нибудь починки, но не осмелился, потому что это могло выглядеть как отсутствие интереса к общему делу. Мёллер же, со своей стороны, не делал ничего, чтобы продолжить контакт. Скорее, наоборот.

Мёллер молча сидел на стуле и, похоже, ничего не замечал. Он как будто заперся изнутри. Человеку со стороны могло показаться, что Мёллер безмерно устал. Он сидел сгорбившись и положив подбородок на грудь. Руки как плети висели между колен. Мёллер совсем не был похож на криминалиста, преследующего убийцу.

Да и Люкс не напоминал полицейскую собаку с картинки. Он лежал у Мёллера под стулом и иногда двигался лишь затем, чтобы переложить голову с одного ботинка своего господина на другой. При этом он каждый раз вздыхал, будто выполнял непосильную работу.

После неполного часа такого сидения Мёллер встал и удивил Эберле вопросом:

— Считаете ли вы возможным, что преступник переночевал здесь?

Прежде, чем ответить, Эберле решил сначала закрепить свои новые отношения с Мёллером, для чего прибег к встречному вопросу:

— Что ты имеешь в виду?

— Ах, извини ради бога, я задумался.

— Ты считаешь, что он спал здесь? Но когда? До или после?

— Он мог здесь спать. После.

Мёллер произнес это с паузой, но без колебаний. Эберле показалось, что он хотел выделить обе эти части.

— Это вполне сочетается с тем хладнокровием, которым он наделен. Потерявший голову преступник кинулся бы бежать с места преступления. Но поскольку мы знаем, что преступление совершено под вечер, ему пришлось бы бежать в темноте. Это лишь на первый взгляд дает преимущество. Но если он дождался рассвета, чтобы лучше ориентироваться в пути, то потеря времени лишь кажущаяся.

— Кто бы мог подумать!

— Я почти уверен.

— Надо бы поискать доказательства, — сказал Эберле.

— Что ж, попробуем. Пошли.

Вдвоем они поднялись в спальню. Мёллер указал на кровать. Это была широкая двуспальная супружеская кровать, застеленная шелковым покрывалом. Эберле посмотрел на кровать, на Мёллера, прищурил глаза, но так и не понял, почему Мёллер утвердительно кивнул, подтверждая верность своего предположения.

— Использовались обе кровати. В различное время. Но что еще важнее: обе кровати застилались разными людьми.

Мёллер подошел к тумбочке левой кровати и указал на лежащую на ней книгу, из которой выглядывала какая-то карточка вместо закладки. Мёллер вытащил ее. Это было пенсионное удостоверение вдовы. Мёллер указал Эберле еще и на маленькую салфетку с кружевными краями и сказал, что на ней стоял будильник, который теперь находился на правой тумбочке.

— Из этого я заключаю, — сказал Мёллер, — что вдова спала на левой кровати.

Он откинул покрывало, и тут Эберле увидел, что на обеих кроватях действительно спали, но правая заправлена менее аккуратно.

— Я полагаю даже, что перед приходом зловещего гостя кровать была заново перестелена и на ней не было ни единой складочки.

— Ты ясновидец! — восхитился Эберле, и сделанный им кивок выглядел почти как поклон.

— Да брось ты! Вдовы, десятилетиями прожившие со своими мужьями, поступают так весьма часто. Я знаю это по своей теще. Они сохраняют старые привычки годами и перестилают постель супруга, хоть на ней уже давно никто не спит.

Эберле принялся рассматривать будильник. Красная стрелка стояла на семи.

— Я уже обратил внимание, — сказал Мёллер. — Именно в семь начинает светать.

— У парня железные нервы, или вообще их нет. Я бы не удивился, если б он убил женщину в кровати и переночевал рядом с трупом. Извини ради бога!

— Все это для нас крайне важно, — сказал Мёллер. — Эта постель означает, что у преступника отрыв во времени лишь в четверо, но не в пятеро суток. Больше мы в этом доме, пожалуй, ничего не узнаем.

Выйдя за порог, Мёллер понаблюдал за водосточной трубой, на которой медленно образовывалась капля. Довольный, он вернулся в дом. Еще раз пройдя по всем помещениям, Мёллер убедился, что они в полном порядке. Забрав пакет, в котором лежала одежда убийцы и его собственные вещи, он попросил Эберле запереть дом.

— Что, начинаем?

Волнение, с которым Эберле задал этот вопрос, напоминало волнение четырнадцатилетнего мальчика, который сбежал из дому и предвкушает приключения.

Мёллер свистнул Люксу, бегавшему невдалеке. Увидев шлейку с длинным поводком, Люкс вспрыгнул на мусорный контейнер, стоявший у дорожки. Мёллер захохотал, хотя и знал, на какие штучки-дрючки способен его пес. Он ласково потискал его голову, а тот, наслаждаясь, ответил бурными взмахами хвоста и лаем.

— Это ты его так приучил? — спросил Эберле.