Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица - [7]

— Ты что, его отпустил?

— Кого? — сонно спросил Штирлиц.

— Этого пастора вонючего…

— Он раскололся, — скучая, сказал великолепный Штирлиц, — и даже согласился стать моим агентом.

Айсман уважительно посмотрел на Штирлица и поправил черную повязку на глазу.

— Да, Штирлиц, однако, умеешь ты работать с людьми.

Они попили чаю, Айсман рассказал пару новых хамских проделок Бормана и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз.

Так они просидели до конца рабочего дня.

ГЛАВА 6. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ШТИРЛИЦА

Штирлиц родился в январе, но свой день рождения отмечал Первого Мая, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году, в этот день он пригласил одного Мюллера, но по гнусной инициативе Гиммлера, к нему домой заявилась вся верхушка Рейха, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Сталина, то кирзовые сапоги, то полное собрание сочинений Карла Маркса на китайском языке, а Борман даже сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого Штирлиц ему простить не смог. Секретаршу он тут же вручил Шелленбергу, который за это подмешал Борману в нарзан немного пургену.

Один только добрый и интеллигентный Мюллер преподнес Штирлицу подшивку французской порнографии за 1917 год.

Все было бы ничего, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Штирлицу всю квартиру. Штирлицу не было жалко разбитой хрустальной люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело принципа, и на этот раз Штирлиц приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе пастора Шлага и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.

Стол поставили буквой «Ш». Довольный Штирлиц щедро раздавал указания и, хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура пастора Шлага, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово господина штандартенфюрера.

Английский агент, загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Штирлица.

Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядывали из окон автобуса на вышедшего им навстречу Штирлица. Он был в халате, распахнутом на волосатой груди. На его голове была натянута сеточка. Зачем, Штирлиц не знал, но он видел точно такую же у Шелленберга.

Сегодня Штирлиц снова принимал ванну.

Пастор Шлаг вылез из кабины и отдал честь.

— Сколько? — спросил Штирлиц, бросая быстрый взгляд на автобус.

— Двадцать одна.

— Очко, — порадовался Штирлиц.

— Двадцать проверенных агентов и одна новенькая, — сказал пастор Шлаг, розовощеко улыбаясь.

— Командуйте, — разрешил Штирлиц.

Пастор Шлаг набрал полную грудь воздуха и препротивным голосом заорал:

— В одну шеренгу становись!

— Становись, становись… — отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.

Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут пастору удалось их построить.

Штирлиц принял боевой вид и сказал:

— На первый второй рассчитайсь! Первые номера — на кухню, вторые — накрывать на стол.

Женщины сновали туда-сюда, а Штирлиц и пастор Шлаг играли в подкидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, Штирлиц сел во главе стола, а пастор Шлаг оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.

Внезапно во дворе заурчал мотор. Штирлиц посмотрел в окно. Из подъехавшего бронетранспортера вылезал Борман. Дача была оцеплена эсэсовцами. Эсэсовцы сидели на всех деревьях, в кустах, на крыше и в других интересных местах. Практичный Шелленберг хотел застичь Штирлица врасплох и еще за неделю велел окружить дачу. Из бронетранспортера выползли Гиммлер и Геббельс, и Штирлиц смачно плюнул на только что вымытый пол. Гиммлер, уже порядком набравшийся (по дороге они заехали в женский концлагерь, и комендант угостил их наливочкой), убеждал Геббельса, что Штирлицу будет в три раза приятней, если бронетранспортер заедет прямо в дом.

Штирлиц умел сдерживать свои чувства.

— Заразы!!!

Он схватил бутылку шампанского и метнул в сервант. Посыпались осколки.

— Я тоже не люблю шампанское, — сказал подошедший Мюллер. Офицеры весело рассаживались за столом, обнимая прихожанок пастора Шлага, Борман потянулся за гусем с яблоками и опрокинул канистру с квасом.

Мюллер преподнес Штирлицу букет красных роз.

— Предлагаю, — заорал Геббельс, — выпить за истинного патриота Рейха, штандартенфюрера СС фон Штирлица.

— Хайль Штирлиц! — закричали гости.

Мрачный Штирлиц один за другим кушал из большого серебряного блюда пельмени.

Шелленберг привстал, потянулся за куском торта, Борман подложил ему большую кнопку. Шелленберг подскочил до потолка и приземлился на стол, опрокинув на Гиммлера трехлитровую банку с майонезом. Нерастерявшийся Гиммлер, не разобрав, кто это сделал, дал в нос сидящему рядом Герингу. Тот опрокинулся вместе с креслом.

Штирлиц наливал Мюллеру очередную стопку коньяка.

Опрокинутый Геринг подполз к столу и попытался встать. Вставая, он зацепился головой за ногу Геббельса, который произносил тост, и приподнял его над столом. Геббельс, ничего не понимая, закричал «На помощь!» и упал на стол. Женщины зашлись от смеха.