Похождения Нила Кручинина - [31]

— Значит… он действительно ушел в горы, — с нескрываемой грустью пробормотал пастор. — Господь да поддержит грешника на его тернистом пути!..

ЧТО ГОВОРЯТ СЛЕДЫ

Они шли молча. Каждый думал о своем.

— Дорогой мой, наша профессия полна противоречий, — сказал вдруг Кручинин тем спокойным, почти равнодушным голосом, каким обычно делал замечания именно тогда, когда хотел, чтобы их запомнили. Он говорил, не стесняясь присутствия Видкуна Хеккерта, так как знал, что кассир не понимает по-русски: — Э-э, друг мой джан, иногда мне кажется просто удивительным, как могут найтись люди, способные совместить в себе противоположные качества, необходимые человеку, посвятившему себя расследованиям преступлений Что касается меня лично, то я, вероятно, никогда не смог бы удовлетворить требованиям, предъявляемым к следователю и к работнику розыска. Начать хотя бы с того, что каждый из них должен быть способен совершать самые быстрые поступки и в то же время каждый из них должен уметь сдержать себя, сдержать свое нетерпение — уметь ждать… Однако, — перебил он сам себя, — почтеннейший Видкун не только довел нас до гостиницы, но, кажется, намерен оказать нам честь и там. Признаться, он мне уже порядком надоел.

— Старик потерял брата, а вы не хотите признать за ним право на вполне естественное желание быть на людях! — воскликнул Грачик. — Разве вы не понимаете, как тяжело в таких случаях одиночество? Очень тяжело!

— По-твоему, у него есть основание бояться призрака Эдварда?

— С какой стати он стал бы его бояться?

— Значит, ты этого не думаешь?

— Конечно, нет!

— А уж я-то хотел было порадоваться тому, что у тебя есть решение, — с усмешкой сказал Кручинин и взялся за ручку двери у подъезда “Гранд отеля”.

Как только дверь номера затворилась и друзья остались одни, Грачик увидел перед собой другого Кручинина — того, который покорил его в дни первого знакомства, — спокойного человека, столь же скупого на слова, сколь ясного и точного в суждениях.

— Дай сюда клеенку, — сказал он так просто, как будто не отвлекался ни на минуту от того, что делал на “Анне”.

Грачик бережно расстелил клеенку на подоконнике. Кручинин достал кастет, осторожно освободил его от бумаги и положил на клеенку рядом с едва заметным следом руки. Посыпал то и другое тальком. Подул. Побеленные приставшим тальком следы стали хорошо видны на клеенке. Но тальк не хотел приставать к хромированной поверхности кастета. Стоило Грачику подуть, как порошок весь слетал. Грачик решил, что линии и так достаточно хорошо видны, и принялся за их изучение.

В результате тщательной работы он смог остановить, что отпечаток на клеенке оставлен левой рукой, на кастете — правой. Версия Кручинина о том, что, нанося удар по голове шкипера, преступник был отделен от него столом и, чтобы дотянуться до жертвы, должен опереться на стол, получила первое подтверждение. Вторым важным обстоятельством было то, что нанести удар на таком расстоянии мог человек большого роста.

— Кого из обладателей такого роста ты мог бы взять под подозрение? — спросил Грачика Кручинин.

Грачику не нужно было долго думать, что бы с грустью ответить вопросом на вопрос:

— Оле Ансен?

По-видимому, удовлетворенный этим, Кручинин продолжал свои размышления вслух:

— Удар нанесен один и такой силы, что шкипер был, по-видимому, убит на месте. Кто из окружающих шкипера обладал такой физической силой?

И Грачик снова должен был сказать:

— Оле Ансен.

— Что нам остается сделать, чтобы окончательно убедиться в его виновности?

— А что остается! Пожалуйста: идентифицировать его личность по отпечаткам на клеенке и на кастете.

— А как мы установим интересующее нас обстоятельство? Есть у нас какой-либо предмет, носящий отпечатки пальцев Ансена? — спросил Кручинин.

— По-моему, нет.

— Посмотрим, — ответил Кручинин и пошел к хозяйке гостиницы.

Через десять минут он вернулся с объемистым рюкзаком.

— Узнаешь?

Грачик ответил отрицательно.

— Ай-ай, — укоризненно произнес Кручинин. — Сколько раз из этого мешка доставался кофейник, в котором Оле варил нам кофе. Сколько раз ты сам лазил сюда за консервами, галетами и прочими радостями походной жизни, пока мы шли сюда.

— Так это его мешок? Как он очутился вас?

— На “Анне” этого мешка не было. Значит, Оле не брал его на судно. Не мог же он потом, убегая от правосудия, зайти за ним отель.

Они принялись разглядывать все, что было в мешке. Там имелся ассортимент самых разнообразных походных вещей — от фуфайки до бритвенного прибора. Никелированную коробочку с бритвой Кручинин осмотрел особенно внимательно.

— Когда человек, побрившись в походных условиях, укладывает бритву, трудно требовать, чтобы его пальцы были совершенно сухи. А след влажного пальца рано или поздно заставляет поверхность металла коррозировать… Вот тут что-то подходящее уже есть. Правда, не все пять пальцев, но и по двум мы кое-что можем сказать.

Кручинин вынул лупу и принялся за изучение виднеющейся на поверхности коробочки мутной сетки штрихов.

Наблюдая друга, Грачик мог сказать, что осмотр его не удовлетворяет. Он вертел коробку и так и сяк. Наконец сказал:

— Этой бритвой пользовался еще кто-то, кроме Оле, и именно этот “кто-то” оставил нам свою визитную карточку, либо…