Похождения Гекльберри Финна - [82]

В это утро, как я уже говорил, мы подождали, покуда все примутся за работу и двор опустеет; затем Том затащил мешок в пристройку возле сарайчика, а я стал караулить. Скоро он вышел оттуда, и мы оба уселись на поленнице дров поговорить.

— Ну, теперь все налажено, — сказал он, — только вот еще нужны орудия, да это легко достать.

— Какие орудия? — удивился я.

— Известно какие: чтобы вырыть подкоп. Что же, мы его зубами копать будем, что ли?

— Да ведь там есть старые, поломанные кирки и разные инструменты… они и пригодятся, — сказал я.

Он взглянул на меня с таким состраданием, что я чуть не заплакал.

— Гек Финн, слыханное ли это дело, чтобы узник имел кирки и лопаты и все остальные современные удобства в своем распоряжении, с помощью которых он мог бы прорыть себе выход? Нет, я спрашиваю тебя серьезно: есть ли в тебе хоть капля смысла человеческого? Какой был бы он герой после этого? Уж лучше бы ему попросту отдать ключ без хлопот! Скажите, «лопаты и кирки», — да их бы не оставили никакому узнику, будь он хоть сам король!

— Хорошо, — согласился я, — но если нам не нужны лопаты и кирки, что же нам надо?

— Известно — пара кухонных ножей!..

— Чтобы ими подкопаться под пол чулана?

— Конечно.

— Черт возьми, ведь это глупо, Том!

— Все равно, глупо ли, нет ли, а так всегда делается, это самый настоящий способ. Другого способа я не знаю, а я прочел все книги, где только есть указания насчет этих вещей. Узники постоянно роют ножами и, заметь, не всегда землю, а зачастую самую твердую скалу. Роют они долго, неделю за неделей, без конца. Возьмем, например, одного узника, заключенного в дальней башне замка Иф, у Марсельской гавани: он все рыл да рыл и выбрался на свободу таким способом. А как ты полагаешь, сколько времени он этим занимался?

— Право, не знаю.

— Угадай!

— Не знаю… верно, месяца полтора.

— Как бы не так! Тридцать семь лет! И вышел он — где бы ты думал? — в Китае! Вот это по-настоящему! Как бы я желал, чтобы пол этой нашей крепости был из твердой скалы!

— Но ведь Джим никого не знает в Китае!

— Не все ли это равно? И тот парень никого там не знал. У тебя уж вечно такая манера — вдаваться во второстепенные подробности. Неужели ты не можешь интересоваться главным?

— Ну, полно, мне все равно, куда он вылезет, лишь бы вылез. Да и Джиму, надеюсь, все равно. Только вот что — Джим слишком стар, чтобы ждать, пока будут рыть ему выход кухонным ножом. Не вынесет он так долго!

— Вздор — вынесет! Уж не воображаешь ли ты, что понадобится тридцать семь лет, чтобы сделать подкоп под глиняным полом?

— Сколько же времени понадобится, Том?

— Понимаешь, мы не можем, действительно, тянуть дело так долго, как бы следовало, потому что дядя Сайлас может не сегодня завтра получить ответ из-под Нового Орлеана. Тогда он узнает, что Джим вовсе не тамошний, и первым делом пустит про него объявление или что-нибудь в этом роде. Так что мы не можем так долго рыть, как бы следовало. По-настоящему, надо бы употребить на это года два, да мы не имеем времени. Положение такое неопределенное, что я советую вот что: в самом деле прорыть выход как только можно скорее, затем мы сделаем вид нарочно, промеж себя, будто мы копали тридцать семь лет. А при первой же тревоге мы вместе удерем. Кажется, это будет самое лучшее средство.

— Ну, тут, по крайней мере, есть смысл, — сказал я, — Сделать вид — ничего не стоит, да и неопасно; я даже готов притвориться, будто мы рыли целых полтораста лет — это меня ни капельки не затруднит. А пока я пойду, пошатаюсь около кухни, может быть, удастся мне стащить пару ножей.

— Возьми уж три, — заметил он, — один понадобится нам, чтобы сделать из него пилу.

— Том! Не будет ли с моей стороны неделикатно и против правил, если я предложу вот что: ведь есть старый ржавый клинок от пилы, вон там за пристройкой под кадкой с водой…

Лицо Тома приняло тоскливое выражение.

— Нет, — сказал он, — тебя ничему никогда не выучишь, Гек, нечего и стараться! Ступай-ка лучше, стащи ножи, да смотри не забудь — три штуки…

Я исполнил, что мне было велено.

Глава XXXVI

Спуск и подъем по громоотводу. — Апелляция к потомству. — Кража ложек. — Собаки.

Вечером, дождавшись, когда все в доме улеглись спать, мы спустились вниз по громоотводу, заперлись в пристройке, вытащили свою охапку гнилушек и принялись за работу. Первым делом мы убрали весь хлам в сторону и очистили место в четыре-пять футов у главной балки пола. Том полагал, что теперь мы находимся как раз против кровати Джима; под нее и надо вести подкоп; и когда все будет кончено, ничего не будет заметно, потому что одеяло свешивается почти до самого пола и надо его поднять, чтобы увидеть дыру. Рыли мы, рыли кухонными ножами почти до полуночи, измучились как собаки, натерли себе волдыри на руках и все-таки почти ничего не сделали. Наконец я говорю:

— Это работа не на тридцать семь лет; это работа на тридцать восемь лет, Том Сойер.

Он не отвечал ни слова, только вздохнул; скоро он вовсе перестал копать. Я знал, что он размышляет. Затем он сказал:

— Все это напрасно, Гек, дело не идет на лад! Вот если б мы в самом деле были узники, тогда бы оно пошло на лад, потому что у нас было бы много лет впереди и спешки никакой; нам приходилось бы копать всего по несколько минут в день, в то время как сменяются часовые, и мы не натерли бы себе мозолей, так бы и работали себе потихоньку из года в год; дело и сделалось бы как следует. Но теперь мы не можем мешкать и копаться, надо живо сделать дело — нельзя терять времени. Еще одну ночку так проработать — и нам пришлось бы потом отдыхать целую неделю, чтобы зажили у нас волдыри на руках; раньше и не притронешься к ножу…