Похождения Гекльберри Финна - [81]

— Да скажи на милость, что он с ней станет делать?

— Как что делать? Спрячет себе в постель, разве нельзя? Все, решительно все так делают, и ему надо. Гек, ты, право, никогда не хочешь делать дело по-людски, как водится; вечно тебе нужно выдумывать что-нибудь новое. Если б даже и не понадобилась ему веревочная лестница, так что же из этого — она останется у него в постели, после того как он убежит, в виде следа… А ты думаешь, им не понадобятся следы? Разумеется, понадобятся! Или ты не хочешь им оставить следов? Славная была бы штука! Нечего сказать!

— Ладно, — сказал я, — если уж это в порядке вещей, пусть будет так, дадим ему лестницу. Я не желаю идти против правил. Но вот в чем дело, Том: если мы разорвем свои простыни, чтобы сделать лестницу Джиму, нам непременно достанется от тети Салли. Теперь же, если рассудить хорошенько, то лестница из коры орешника ничего не будет стоить и никому не причинит убытка, а ее точно так же можно запечь в пирог и спрятать в соломенный матрац — ни дать ни взять как и тряпичную лестницу; что же касается Джима, то у него нет опыта по этой части, для него сойдет и такая…

— Вздор, Гек! На твоем месте я бы молчал; ведь ты круглый невежда. Ну, кто же слыхивал, чтобы когда-нибудь узники спускались по лестнице из коры? Да это просто потеха!

— Хорошо, Том, делай по-своему, но только я тебе советую — позволь мне лучше снять простыню с веревки, где сушится белье.

На это он согласился. Тут опять новая мысль пришла ему в голову:

— Кстати, прихвати и рубашку.

— Зачем же рубашку, Том?

— А затем, чтобы Джим вел на ней свой дневник

— Дневник! Батюшки мои, да ведь Джим и писать-то не умеет!

— Положим, не умеет, так что ж из этого? Он может делать знаки на рубашке, мы смастерим ему перо из старой оловянной ложки или из обломка старого обруча от бочонка.

— Не лучше ли выдернуть перо у гуся — и скорее и удобнее!

— Видано ли, чтобы у заключенных бегали гуси вокруг тюремной башни, дурень ты эдакий! Они постоянно мастерят себе перья из какого-нибудь самого что ни на есть жесткого, неподатливого материала, например, из куска старого медного подсвечника, или чего другого, что попадется им под руки; а чтоб оточить перо, им надо много времени, целые недели и даже месяцы, потому что приходится тереть его об стену. Да они ни за что и не стали бы писать гусиным пером, если б оно у них и было! Это не по правилам.

— А из чего они чернила делают?

— Многие приготовляют его из железной ржавчины, разведенной слезами, но это больше люди слабые да женщины; герои же вместо чернил употребляют свою собственную кровь. И Джим может сделать то же, а если ему понадобится сочинить маленькое таинственное послание, чтобы дать знать свету, где он томится в заключении, он может написать его на дне жестяной тарелки вилкой и выбросить тарелку в окно. Железная Маска постоянно так делал, — это очень хороший способ.

— У Джима нет жестяных тарелок. Ему приносят есть в миске.

— Это ничего не значит, мы можем достать ему тарелку.

— Кто же разберет, что он там напишет?

— Это к делу не относится, Гек Финн! От него только и требуется, чтобы он написал что-нибудь на тарелке и выбросил ее в окно. Вовсе и не нужно, чтобы ты мог что-нибудь разобрать. Ведь в большинстве случаев ничего нельзя прочесть, что узник нацарапает на жестяной тарелке или на чем другом…

— Да какой же тут смысл, — бросать тарелки по-пустому?

— Господи, да ведь не его же собственные это тарелки.

— Однако кому-нибудь они принадлежат?

— Ну, да не все ли равно?..

Тут мы услыхали звук рожка, сзывающий к завтраку, и направились к дому.

В это утро я стащил — то есть «взял взаймы» — простыню и белую рубаху с веревки, где сушилось белье; я нашел старый мешок, сложил туда белье и гнилушки. Я называю это — брать взаймы, потому что отец всегда так называл; однако Том уверяет, что это значит вовсе не занимать, а просто-напросто украсть. Но когда кража делается для узника, в ней нет ничего дурного: узники не разбирают средств, как им добыть то или другое: прямо берут, как получится, и никто их за это не осуждает! Для заключенного вовсе, дескать, не преступленье украсть вещь, которая нужна ему, чтобы бежать; это — его право, так что, покуда мы стараемся для узника, мы имеем полное право брать здесь все, что нам понадобится, чтобы освободить его из тюрьмы. Не будь это для узника — ну, тогда другое дело, только одни подлецы воруют, не будучи в тюрьме. Вот мы и решили брать здесь все, что попадется под руку. Однако мне порядочно досталось от Тома, когда я на другой день украл арбуз с гряды, принадлежащей неграм, и съел его; он велел мне сейчас же пойти и дать неграм десять центов, не говоря за что. Том объяснил, что брать мы можем только то, что нам необходимо.

— Но мне нужен был арбуз! — возразил я.

На это он заметил, что вовсе он не нужен мне, чтобы устроить побег из тюрьмы, — это разница. Вот если б он мне понадобился, чтобы спрятать туда нож и тайком препроводить его Джиму, чтобы он убил им своего тюремщика, ну, тогда все было бы в порядке. Я не стал спорить, хотя не понимаю, какая выгода для меня пользоваться всеми правами арестанта, если я должен садиться и обдумывать эти все тонкости каждый раз, когда представится случай стянуть арбуз.