Похождения двух горемык - [13]
— Ивинский разлив? — усмехнувшись сказал Эдик Куравин. — А, помню! Крохотная клякса на карте Ленинградской области!
— А Лутонинская луда? — сказал я. — Там туман был... как на Юпитере!
— Юпитер, мне кажется, несколько дальше, — снисходительно произнес Эдик, и все дружки его засмеялись: в классе многие его обожают, подражают ему.
— А в Ладоге шторм был — четыре балла! — сказал я.
— Подумаешь, четыре! — сказал Колька Руднев, усмехаясь. — в Бискайском заливе всю дорогу двенадцать!
«Понятно, — в ярости думал я. — Все-то они знают, обо всем уже слышали. Только сами ничего не видели и не чувствовали! И не увидят ничего, если такими же будут! Всю жизнь так проживут, словами отделываясь, и не догадаются даже, что в жизни не участвовали!»
После школы я пришел домой.
— А где Никита? — спросил я.
— Не знаю! — сказала Лиза, волнуясь.
Я вышел, сел на трамвай и поехал на стоянку катеров.
И увидел там у бона наш катер. Брезент с него был снят, переборка сдвинута. В рубке сидел Никита. Рядом лежал кожух двигателя. Открывшийся двигатель был черный, почти обугленный.
— Сгорел! — сказал Никита. — Ну, это и понятно: масло на нуле, солярка на нуле!
— Как шли... как шли! — радостно повторили мы вместе.
ПОХОЖДЕНИЯ ДВУХ ГОРЕМЫК
Думал я, что меня не вызовут, математику не делал, вдруг — бац! — контрольная! И как раз на новые правила, которые учить надо было!
Учитель математики, Иван Захарыч, написал на доске два варианта, сел.
Стал я думать и гадать, что делать. Вдруг Витька Григорьев, который на парте один впереди меня сидит, руку поднимает:
— Иван Захарыч! Можно, в другой ряд сдвинусь? Отсвечивает!
— Ну давай, Григорьев! Надо было сразу сказать — десять минут уже прошло!
— ...Десять минут!
Склонился я снова над листочками, решать стал первый пример, — вдруг Витя опять руку поднимает:
— Иван Захарыч! Можно обратно передвинуться? Тут еще сильнее отсвечивает — ничего не видно!
— Ну, хорошо, Григорьев — сдвигайся! Только поторапливайся — пол-урока уже прошло!
— Пол-урока!
Решил я пример, за задачу взялся. Но без успеха: задача как раз на новое правило, а я его не учил, всю неделю в учебник не смотрел! Уверен был, что соображу: по математике у меня, как и по другим предметам, впрочем, отлично, в основном, думал, и тут соображу, но что-то не соображаю...
Конечно, можно в учебник залезть, правило посмотреть — Иван Захарыч не замечает обычно, — но не в моих это правилах — запрещенными приемами пользоваться!
Как папа мой говорит: «Лучше красиво проиграть, чем некрасиво выиграть!»
И я согласен.
...Стал от нечего делать по сторонам смотреть. Григорьев впереди меня неподвижно сидел, даже к ручке за все время не прикоснулся. Вдруг — осенило его! — вскочил, глаза с листочка не сводит.
— Ти-ха! — как закричит.
Все замолкли испуганно, кто говорил. А Витька опустился на парту, лихорадочно стал писать. Потом гляжу: медленней пишет, медленней... остановился.
— Нет, — тихо говорит, — не то.
Потом снова неподвижно сидел. Потом снова вдохновение:
— Ти-ха!
Даже Иван Захарыч оцепенел, который сданные уже листки проверял.
— Нет, — Витя говорит, — не то!
Иван Захарыч, на наручные часы посмотрев, говорит:
— Спешить не надо — поторапливаться надо!
Эту фразу он всегда говорит, когда до звонка секунд так двадцать осталось.
И действительно, скоро зазвенело. Сдал я наполовину пустой листок.
Следующая география была. Григорьев дежурил в тот день — в учительскую примчался, принес карты, стал вешать. Уже звонок на урок, а он все вешает. Отойдет, вдаль посмотрит, потом головой потрясет: «Нет, не то!» — и снова перевешивает.
Учитель географии Вадим Борисович довольно долго его ждал, потом говорит:
— Ну, все, Григорьев! Блестяще! Можешь садиться!
Витя с сожалением на место побрел. Вадим Борисович над журналом склонился:
— О климате и природе Австралии нам расскажет...
Долгая пауза.
Вдруг с громким шелестом карты упали.
Григорьев радостно так бросился, стал снова тщательно вешать.
Тут Вадим Борисович, потеряв терпение, говорит:
— Слушай, Григорьев, все равно до конца урока тебе не протянуть! Расскажи лучше...
— Что?!
— ...о климате и природе Австралии.
Виктор оцепенел даже от такой неожиданности:
— А разве дежурных вызывают?!
— Бывает! — Вадим Борисович ему говорит.
Григорьев взял со стола указку, подошел, карту потрогал... Висит, не падает!
Прокашлялся Витя, потом начал:
— Территория Австралии — огромная!.. Можно даже сказать, бескрайняя! — Помолчал немного, потом повторил: — Бескрайняя просто, можно сказать!
— Но края-то, наверно, все-таки есть? — Вадим Борисович спрашивает.
— Есть! — Витя кивает. — С севера (указкой показал), с запада (показал), с востока, ну и, понятно, с юга.
Умолк.
— Так, — Вадим Борисович посмотрел, — с краями разобрались. Теперь — что там у них с климатом?
— Сухо! — Витя говорит. — Очень сухо!
Строго так сказал: мол, и не надейтесь, ни капли воды!
От сухости у него в горле даже запершило, налил себе из графина воды, выпил.
— Все? — Вадим Борисович спрашивает.
— Все, — засохшим своим голосом Витя говорит.
— Ну, — Вадим Борисович к столу подошел, — думаю, насчет отметки бурной дискуссии у нас не будет. Два. Можешь сесть.
