Похождения червонного валета - [17]

— Рауль, ты просто неопытный паж, маленький мальчишка, и никогда не будешь в курсе политики двора, пока за это дело не возьмется Нанси.

— Но я только и жду, чтобы вы просветили меня! — ответил паж, глядя на девушку влюбленным взором.

— Ну-с, слушай! Я уже сказала тебе, что королева открыла несуществующий заговор, и это помогло ей вернуть прежнюю милость короля. Однако эта милость была недостаточна для спасения Рене, и вчера его величество приказал Крильону распорядиться казнью. Сегодня королева явилась к его величеству и заявила, что согласна на казнь своего фаворита. Теперь подумай: король приказывает, Крильон сгорает желанием исполнить приказание, королева-мать дает свое согласие. Значит, это приказание исполнено не будет и Рене не будет колесован! Ведь это так очевидно! Однако, когда я сообщила об этом наваррскому королю, он рассмеялся мне прямо в лицо. Вообще никто, решительно никто не хочет верить, что Рене будет спасен!

— Вы ошибаетесь, Нанси! — сказал паж.

— Что такое? И ты?

— Вы ошибаетесь, что никто не верит вам: я держусь того же мнения, что и вы!

— Ах ты льстец! — сказала Нанси розовея.

— Нет, я просто люблю вас! — ответил паж, набираясь храбрости и обвивая гибкую талию девушки одной рукой, а другой взяв ее за руку.

— Однако! — смеясь, сказала Нанси. — Ты сделал большие успехи во время путешествия! Ты стал смелее, мой мальчик!

— Только потому, что люблю вас! — повторил паж.

— Браво, браво! — не переставая смеяться, воскликнула Нанси.

Тогда паж крепко прижал к себе девушку и запечатлел на ее розовых щечках два сочных поцелуя. Он хотел повторить эту приятную операцию, но Нанси ловко вывернулась из его объятий, подбежала к двери, открыла ее и сказала:

— Эге! Вы становитесь чересчур предприимчивы, сударь! Ну-с, проваливайте!

Ввиду того что Рауль совершенно не выказывал желания расставаться с Нанси на самом интересном месте их разговора, она взяла его за плечи и бесцеремонно вытолкала в коридор.

Рауль отправился восвояси, думая то об очаровательной Нанси, то о Рене, которого, по мнению Нанси, непременно спасут. В этом отношении он был далеко не единственным человеком, думавшим о Рене: весь Лувр был занят мыслями о том, действительно ли королева допустит казнь своего любимца и как она решится пойти наперекор прямому желанию короля.

А тот, о котором думало столько умов, мрачно сидел в подземелье неприступного Шатле. Нам уже приходилось говорить, что губернатор Шатле, сир де Фуррон, был, подобно Крильону, неподкупным служакой и непреклонным рабом долга, которого не удавалось запугать никакими угрозами, что еще более уменьшало шансы Рене на спасение. Тем не менее губернатор с нетерпением ожидал, когда его избавят от такого опасного и беспокойного узника. Нечего и говорить, что он с чувством громадного облегчения прочел нижеследующее письмо короля, врученное ему во время завтрака пажом короля.

«Господин губернатор, — написал Карл IX. — Я назначил казнь Рене на завтрашний день. Ее величество королева-мать согласилась со мной, что эту казнь нельзя отсрочивать на более долгое время, и решила предоставить преступника его судьбе.

Но, памятуя о душе несчастного грешника, она просила моего разрешения на передачу осужденному четок, освященных самим папой, в надежде, что эта реликвия поможет преступнику по — христиански встретить искупление за содеянное. Посылаю Вам эти четки для передачи Рене и изъявляю Вам свое монаршее благоволение».

Губернатор взял четки и, кончив завтракать, лично понес их осужденному.

Рене содержался в одном из мрачнейших подземных отделений тюрьмы. Волосы фаворита королевы побелели, и с некоторого времени его члены день и ночь были охвачены нервной дрожью. Немудрено было и совсем лишиться разума в такой ужасающей обстановке. Рене знал, что его казнь решена, и мог каждый момент ожидать, что за ним придут; вот это-то ожидание действовало еще сильнее, чем любые физические мученья, и каждый раз, когда слышалось скрипение заржавленного замка камеры Рене, он впадал чуть не в обморочное состояние, думая: «Боже мой! Неужели пришли за мной?»

И теперь приход губернатора поверг его в бесконечно мучительное состояние мрачного ожидания.

— Рене! — обратился к нему сир де Фуррон. — Я пришел объявить вам, что час вашей расплаты за грехи близок! Рене ничего не ответил, только его дрожь усилилась.

— Рене! — повторил губернатор. — Завтра в полдень вас поведут к собору Богородицы для публичного покаяния. Сама королева-мать отступилась от вас, но, желая придать вам бодрость, она посылает вам эти четки. Вот, возьмите!

Рене схватил четки и с трудом подавил крик радости. В то же время он сразу перестал дрожать.

Что же это были за четки, способные оказать такое магическое действие?

В первый раз они вторглись в жизнь Рене тогда, когда он еще только начинал свою карьеру придворного парфюмера-отравителя королевы. Однажды к нему явился монах и принес ему четки с просьбой наполнить одно из зерен, имевшее потайное отверстие, ядовитым порошком. Монах не скрыл, для чего ему нужно это: существует особа, завещавшая весь свой громадный капитал монастырю, но зажившаяся на этом свете чересчур долго. Поэтому монастырский капитул и решил ускорить ее соединение с праведниками в раю. Для этой цели ей будут вручены эти четки, и если в тайное отверстие одного из зерен будет насыпан ядовитый порошок, то мало-помалу он войдет через поры в кровь особы и она незаметно умрет. Ввиду того что в награду за помощь монах дал Рене изрядную сумму авансом и такую же обещал после удачного результата, парфюмер не стал долго раздумывать и сейчас же исполнил просьбу. Монах ушел, а Рене весело взялся за приготовление требуемого яда. Как это иногда бывает, с момента появления четок в его руках парфюмеру решительно во всем повезло. Дня через два монах снова явился и получил свой заказ. И словно с четками ушло все счастье: наступила полоса неудач! Рене решил, что эти четки имеют какое-то мистическое влияние на его судьбу, и стал думать, как бы ему завладеть ими. Через некоторое время монах-отравитель явился снова к парфюмеру и заявил, что приготовленный им порошок оказался великолепным; поэтому он принес Рене обещанную половину суммы. «Вот что, ваше преподобие, — сказал Рене Монаху. — Лучше возьмите обратно свои деньги, но подарите мне эти четки, которые теперь, наверное, не нужны вам». «Ну, что же, — ответил монах, — если ты думаешь, что эти четки принесут тебе счастье, то владей ими!» — И с этими словами монах ушел, не взяв, однако, принесенных денег. А через несколько дней четки были вручены парфюмеру при посредстве старика нищего. В то время в Париже гремела гадалка-цыганка, поражавшая точностью своих предсказаний. Рене обратился к ней, и вот что она сказала ему: «Орудие смерти для других станет источником спасения для тебя. Оно — твой амулет! Но благотворная сила амулета будет действовать только до тех пор, пока он будет находиться в твоих руках или в руках человека, искренне преданного тебе!» Выслушав это предсказание, Рене отнес четки королеве-матери и доверил ей тайну полого зерна.