Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава - [143]
Наш ага, увидев, что мы смотрим много веселее против прежнего, тотчас догадался, что есть у нас деньги, и стал спрашивать, откуда мы их добыли. Поцеловав ему руку, мы тут же передали ему деньги, как были, в мешке, и просили, чтобы нам уже не ходить наверх в тюрьму, а отпустил бы нас сейчас всех вместе, с товарищами. Пересчитав дукаты, он принял их с благодарностью и, потрепав по голове, хвалил нас, что мы честно поступили и все деньги принесли верно, по обещанию. За то забывает он все прошлое и велит всех нас тотчас освободить от желез, рано утром отпустит и прикажет проводить до Галаты в английское посольство. Когда снял с нас кузнец цыганские эти железа и цепи, мы от радости не спали целую ночь, связали в одну кучу свои лохмотья, роздали что могли несчастным невольникам, остававшимся после нас в тюрьме, и простились с ними. Горько плакали несчастные люди, зная, что после нас долго еще должны оставаться в таком ужасном заточении и что нет никакой надежды получить свободу. Сидели тут: Балак Дак Истван, поручик из Ягера, он уже 14 лет сидел в этой тюрьме; Матвей, гусар, и Криштоф Кажда, все трое венгерцы; четвертый был Герштейнер, немец, бывший комендант в Вызине, хорватской крепости. Бедные эти невольники просили нас, чтобы, когда вернемся в свою сторону, были бы за нас ходатаями у нашего цесаря, нельзя ли освободить их выменом на пленных турок; мы и обещали хлопотать о них непременно.
Наутро, с великими слезами распростившись с ними, вышли мы, в памятный день св. апостолов Петра и Павла, из потемок Черной башни, в которой были заперты два года и пять недель; придя затем к аге, благодарили мы его за все доброе расположение и милость, нам оказанные; благодарили и стражников, обещая прислать им хорошее оружие, а аге часы с боем, что мы потом и исполнили. Ага велел проводить нас в Галату к английскому послу, который приветливо принял нас и распорядился приготовить нам баню, где мы обмыли всю грязь и нечистоту свою. Нельзя ничем выразить, какую мы чувствовали радость на свободе. После бани обошли мы все католические церкви, которых в Галате семь, и благодарили Господа Бога за освобождение наше от жестокого заточения, и сокрушенным сердцем молили Его, да будет нам милосердным покровителем и охраной на пути до милой нашей родины.
Вскоре затем султан Магомет со всем двором и с начальными воеводами выехал в великом торжестве из Константинополя и, велев разбить стан в окрестностях города, стоял тут, по обычаю, несколько дней, ожидая, пока прибудет еще новое войско. Ожидали его несколько пашей с полками из Египта, Палестины, Каира и других заморских земель. Было тут на что посмотреть и подивиться, с каким мастерством и красой разбивают турки военные станы свои: лагерь расположен был на таком пространстве, что глазом все обнять невозможно было. Магомет-паша, поднимаясь за час до полуночи, в числе 50 000 человек, шел вперед султана за сутки с главным войском исправлять дороги и разбивать станы для султана и для главных военачальников; и так станы каждый день переменялись, и всякий раз к приезду султана устраивался наготове новый стан, вроде правильной крепости, на отмеренном четвероугольном месте, с бастионами. В средине лагеря разбивались превеликие зеленые палатки для султана, для его придворных чинов, дворян, для коней и повозок, для пашей и прислуги их в таком множестве, что между ставками можно было заблудиться, точно в большом городе. В ставках устраивались двери из клеенки, и стража так была всюду расставлена, чтобы к султанской ставке никто не мог подойти без позволения.
И когда Магомет-паша выступил из стану со своим 50-тысячным войском вперед для путевого наряда, не слыхать было ни малейшего крику, шума или трубного звука, и только слегка трубили в небольшую трубу, чтобы дать сигнал к выступлению. Становясь на ночлег, разбивали стан в тишине, безо всякого шуму, а наутро снимались и вьючили лошаков и верблюдов в таком порядке, что стоило подивиться: то правда, что у нас от 20-ти человек солдат больше бывает крику и беспорядков, чем у них от 50-ти тысяч. За Магометом-пашой шел султан с главным своим войском; он сам в средине, окруженный в большом числе обычной своей стражей с янычарами, спагами, коппчаларами (копьеносцами) и с главными пашами. По правую сторону его ехало всегда 12 000 спагов с золотыми знаменами на копьях, по левую сторону такое же число конников с красными знаменами на копьях, все усеяны точно маковым цветом; впереди султана шли пеши 12 000 янычар, а за султаном и за пашами все санджаки султанских земель, и все время на походе трубили тут на больших трубах. За султаном ехали все дворяне, а напоследок Чикул-паша с ренегатами, т. е. с потурченными из христиан и с другими турками — всего около 15 000. Около самого султана ехали копьеносцы с луками и стрелами, а придворные служители устраивали порядок, надзирая, чтобы все ехали ровным рядом. На пути потешали султана всякими военными потехами, выделывая промеж себя удивительные штуки: одни скакали мимо султана взапуски, другие метались копьями, иные на всем скаку становились на седло ногами, поворачивались назад, соскакивали с седла, и потом опять вскакивали, и делали множество тому подобных проделок.
Главный труд византийского философа, богослова, историка, астронома и писателя Никифора Григоры (Νικηφόρος Γρηγοράς) включает 37 книг и охватывают период с 1204 по 1359 г. Наиболее подробно автор описывает исторических деятелей своего времени и события, свидетелем (а зачастую и участником) которых он был как лицо, приближенное к императорскому двору. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Три тома под одной обложкой. Перевод Р.
В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.