Похороны ведьмы - [156]

– Это девка? – удивился Збрхл. – Вы баба, госпожа девка?

– Хороший вопрос, – вызывающе взглянула она на Дебрена. – Для нужд этого разговора примем, что да. Думаю, вам будет приятнее, благородный воин, принять слова благодарности из женских уст. А слова критики – легче.

– Э?.. – еще больше удивился Збрхл. – Критики?

– Погодите… – попытался спасти положение Дебрен.

– Благодарю за жизнь, – продолжала Ленда. – Хоть многого она у бельницкой разбойницы и не стоит, а пивом от вас аж досюда несет, и можно предположить, что пострелять вам больше из-за пьяной фантазии захотелось, чем ради…

– Ленда! – Девушка замолчала, но Дебрен на всякий случай воспользовался тем, что она проходила рядом, и ухватил ее за локоть. – Заткнись! А ты, Збрхл, не обижайся и скоропалительных выводов не делай. Мы много за последнее время пережили, она особенно. Так что прости ее. Она только что врагам глотки перегрызала, и ей трудно так вот сразу разворот на шестнадцать румбов сделать и на твоей шее повиснуть, сладко щебеча, осыпая поцелуями и проявляя благодарность.

Ленда фыркнула, но поскольку Дебрен все еще держал ее руку, предостерегающе сжимая, не пошла дальше и не вырвала ее. А Збрхл, который, слегка покачиваясь, направлялся к ним, был еще слишком далеко, чтобы услышать.

– Дама многое пережила, – он понимающе кивнул, – знаю, знаю. Убивать – дело паршивое, я и сам терпеть это не могу, разве что работу выполняя. А извиняться не за что, потому как вы сказали правду. Выпили мы, верно. Четверть бочоночка в бельницком граде, еще малость в пути. Те, что с нами при первой половине пробовали тягаться, полегли все до единого, и еще сейчас наверняка куры их топчут, так что, и верно, можно сказать, что мы не шибко трезвы. Но, не хвалясь, болты как по ниточке шли, а, Дебрен? Пьян – не пьян, попадаю, куда целюсь. И из арбалета, и даже мочой.

– Болтом, возможно, и попадаете, – согласилась Ленда, – но телом-то, пожалуй, не совсем. Ваш Морвак, который вы своими силами защищать собираетесь, по ту сторону холма лежит, а не по эту.

– Неужто? В самом деле? – в третий раз удивился Збрхл.

– Что правда, то правда, – поддержал девушку Дебрен. – Не иначе, как заблудились вы на каком-нибудь развилке. За что мы должны возблагодарить Господа Бога, потому что коли б не вы, то нас здесь прикончили бы.

– Ну, не говорил я? – спросил полуторжествующе-полугорько щитоносец Генза. – Влево надо было нам от той деревушки податься. А ты уперся, как козел!

– Тихо, дурень! Слышал, что мэтр Дебрен сказал? Бог нас в эту сторону направил. Не дерзи Богу, а то, глядишь, с тобой несчастье какое случится. Лучше коней собери. Если это действительно бельницкие земли, то умнее будет убраться отсюда побыстрее да подальше.

Дебрен ослабил пальцы, убрал руку. Они все еще стояли по щиколотку в снегу, покрывающем бельницкую землю, кровь еще текла у них из ран, они дышали с усилием и двигались с трудом. Но что-то изменилось. Здесь, на этом мягком, безлесном склоне, не только умирали люди. Больше не было повода держать Ленду за руку, прикасаться к ней, постанывать от боли под ее тяжестью.

Збрхл был уже близко. Трудно было не заметить его поднимающиеся кверху брови, легкое смущение в глазах. Дебрен хотел что-то сказать, смягчить впечатление. Но не нашел нужных слов.

– Это новая мода, или с тобой что-то случилось? – проявил тонкость души ротмистр.

– Збрхл! – прошипел магун, уничтожая его взглядом.

– Хотела быть поглаже, – немного вызывающе, но не злобно бросила Ленда. – Чего баба не сделает ради пущей красоты.

– Волосы у нее отрастут, – быстро заверил Дебрен. – Не успеем обернуться, и…

– Ты, что ли, осматривать будешь? – прервал его Збрхл.

– А… что?

– Потому что если не ты, – ротмистр поклонился с грацией медведя, – то сердечно приглашаю дамочку к себе. Она так ловко того пограничника с седла сдула, что у меня аж челюсть отвисла. Избавили ли мы вас от смерти – вопрос спорный. Тебя-то я уже в бою видел и знаю, что прикончить тебя нелегко, а вот то, что я жизнью мадамочке Ленде обязан, так это уж как пить, прошу пардону, дать. Вот я и подумал, что ежели она одинока, может, сирота, без гроша и видов на будущее за душой, ежели боится показать миру изуродованное лицо и слезы под горделивой улыбкой скрывает…

– Збрхл!

– Что, слишком близко попал? – Ротмистра не смутили ни пурпур на лице Дебрена, ни бледность девушки. – Это все ерунда. Ты мне друг, а она тебе, наверное, тоже, коли ты ее на хребте под обстрелом таскал. Вот и я ее в круг друзей заношу. И искренне, как с другом, разговариваю. Не думай, Ленда, что я чушь несу, потому что мы с Гензой вдвоем тот бочонок осушили. Не обижайся, но жидковато у вас варят, хоть Морвак через межу и есть откуда пример брать. Я совершенно сознательно делаю тебе предложение: если некуда, то поедем ко мне, под Правель.

– Зачем? – тихо спросила она. Дебрен пододвинулся чуть ближе. Боялся, что ее бледность – прелюдия к обмороку. Обе штанины заскорузли от крови.

– У меня там дом. Большой, теплый, светлый, с полными кладовыми и мойней… Есть все, что женщине потребно, чтобы она чувствовала себя в безопасности и как у себя. Даже осталось немного цветов под окнами, которые еще моя Здренка сажала.