Похороны ведьмы - [112]

Он перебросил дрова в дом через окно и просканировал окружение. Как и следовало ожидать, это была пустая трата энергии. Вокруг станции все аж вибрировало от магии, как на телепортодроме. В кустах могли кишмя кишеть злобные чародеи, чудовища и обвешенные амулетами бандиты, а он не имел бы об этом понятия. Умнее было просто кинуть вслепую камень. Только здесь, как на беду, камней-то как раз и не было. Хотя…

– Ольрик!

– Чего? – Из-за перил увенчивающего башню помоста выглянула голова в меховой шапке. – Ты еще здесь? Убирайся! Тут частная территория, посторонним вход запрещен!

– Брось какую-нибудь попону!

– Я тебе брошу!

– Ну хотя бы кремень!

– Чтобы ты меня вместе с башней изжарил? Хитер гусь, однако!

Ну что ж, для успокоения совести надо было попытаться. Собственно, уже можно возвращаться на кухонную печь. Он не мог забыть о том, что обнаружил около овина.

– Ольрик! Там лежит насквозь пробитый палкой человек!

– Думаешь, не знаю? Отсюда все видно! Бамбоша тоже. Верно, башня не низкая.

– Что с ним случилось?

– Узнал, что какой-то большой начальник летит к нам с визитом, вот и побежал снег расчищать, упал и на черенок наткнулся! Зачем такие глупые вопросы? Глаз, что ли, нет?! Сирена его убила, думаю, это видно? Нет?

– Так вот запросто?

– Нет, не запросто! Сначала они дрались так, что аж овин дрожал. Крблик уже оттуда не вылез. А потом Бамбош с сиреной перед воротами фехтовал. И наверняка убил бы ее, потому что она здорово хромала, а Бамбош ловко топориком размахивал, но у нее узлы развязались. Ну и она так его хватанула, что страшно сказать.

– Узлы? Что за узлы?

– Обыкновенные. Веревочные. Когда она сюда приперлась, мы ее ловко заговорили, а Крблик подскочил сзади… ну, в этом-то он мастак был, мерзавец… ну и ей по лысой башке доской дал. Она аж треснула, доска-то. Оглушил уродину, она и не пикнула.

– Гостеприимные вы люди, черт побери, ничего не скажешь! Чем хата богата, тем оглушаете и связываете.

– Только чудовищ. Но связали ее скверно. Потому что, во-первых, веревка под конец порвалась, а во-вторых, руки у нее были спереди связаны, она у них там в овине вырвалась и за черенок схватилась.

– Можно узнать, почему в овине?

– О том же самом я Бамбоша спросил. Так он сначала обругал меня по-черному, а потом велел задницу на башню уносить. За что его справедливо, хоть, возможно, слишком сурово, Бог тут же и покарал. Если б они меня с собой взяли, то втроем мы бы с сиреной управились.

– Насколько я понимаю, мэтра Гануса с ними тоже не было?

– Прыткий ты для чудовища, который ни штаны сшить, ни огня высечь не умеет. У мэтра голова кружилась, и он крепко от несчастного случая поглупел. С этим сирене тоже повезло. Он бы нормально такую бабу заклинанием уложил. Она б и пальцем не шевельнула. Это большой чародей, ого-го. Киснет тут у нас со своим талантом. Ну а сегодня очень хреново себя чувствовал. Не хочу говорить о покойниках плохо, поэтому не скажу, что виноват во всем Бамбош. Однако, думаю, это его вина. Вначале он что-то в трансфере накрутил. Из-за этого, вероятно, халупа в щепки обратилась, а мэтр Ганус поглупел.

– Откуда ты знаешь, что Бамбош трансфер испортил?

– Потому что слышал, как потом они с Крбликом ругались. Крблик его саботажником обозвал и продажной шкурой. И еще глупцом. Потому что, орал он, откуда такая уверенность, что она была на борту?

– Она? Что за она?

– А мне почем знать, если и у мэтров уверенности не было? Я только сделал вывод, что эту-то "ее" каким-то магическим и секретным способом сумели обнаружить и притащить сюда. Ну, специальные агенты бельницкого князька. А Бамбош, взяточник обделанный, им как-то помогал.

Дебрен перестал переминаться с ноги на ногу и потихоньку задумался о том, как обеспечить себе приличный ночлег. Упоминание о секретных службах его почти разогрело. Почти. Потому что владыка Бельницы фактически был всего-навсего провинциальным князьком, и агентура у него должна была быть соответственно никудышная.

– Я вижу, толковый ты малый, Ольрик, – бессовестно соврал Дебрен. – Когда вернусь во Фрицфурд, шепну кому следует, что пора тебя продвигать. А еще что-нибудь ты, случайно, не услышал?

– Вы меня на мякине не проведете, милостивый господин извращенец. Сладкие словечки приберегите для бельницких пограничных кордонеров. А они того и гляди нагрянут.

– А что здесь пограничная стража станет ночью-то искать?

– А хоть бы и сирену. Ты думаешь, зачем Бамбош ее сразу в овин потащил, хоть она и тяжелая была, а в овине холод? – Дебрен развел руками, показывая, что понятия не имеет. – Потому что в дом, если кто посторонний влезет, то уж вылезти не имеет права, разве что Фрицфурд разрешит. Охрана секретов фирмы, понимаешь? А уродину если не сегодня, так завтра княжеские людишки должны были забрать. Бамбош ее наверняка себе для утехи оставил, потому как жуткий он кобелина был, охотник до баб, но, думаю, пуганулся. Когда голубя с информацией в Бельницу выпускал, то объяснял Крблику, что иначе нельзя. Потому что там уже знают, и если подтверждения не получат, то со всеми нами здесь паршивый несчастный случай произойти может. С секретными службами шутки плохи.