Похороны чародея - [9]

— Что вам от нее нужно?

Солдат мрачно ответил:

— У нас к ней личное дело.

Стражник исчез. Чуть позже ворота, приводимые в движение системой цепей и противовесов, отворились. Солдат и Спэгг вошли и были подвергнуты трехчасовому дознанию. Клерк, который вел допрос, записывал ответы с поразительной медлительностью. Гусиное перо царапало бумагу так медленно, что казалось, будто оно и вовсе не двигается. Когда Солдат недовольно спросил, как долго еще продлится дознание, ответа не последовало, но его жалоба была старательно зафиксирована черными чернилами на сером пергаменте. Солдат понял, что, если он хочет, чтобы интервью вообще когда-нибудь закончилось, ему следует держать комментарии при себе и экономить на ответах. Весь этот фарс происходил в огромном подвале, стены которого были оборудованы небольшими отделениями для бумаг; в каждом из них покоился свиток пергамента, напоминающий тот, что был в руках у клерка.

Наконец Солдата со Спэггом отпустили, и они смогли войти в столицу Бхантана, которая носила то же название, что и страна, и отправиться на поиски Утеллены.

Утомившись от долгого пути, они первым делом отправились на постоялый двор, где каждому вручили полотенце, кусок щелочного мыла, жбан с водой и указали на две из двадцати аккуратно застеленных белым бельем кроватей.

— По одному на угол, — распорядилась слуга, молодая женщина, — на противоположных сторонах.

— Чтобы комнату уравновесить? — поинтересовался Солдат.

— Вы смеетесь над нашими обычаями? — недружелюбно спросила служанка. — Потому что если вы и впрямь…

— Я бы не посмел.

Бхантанская горничная приняла горделивую позу.

— Традиции, протокол, этикет — три кита, на которых зиждется порядок. Там, где нет порядка, наступает хаос. Мы, бхантанцы, никогда не путаемся, потому что каждый из нас знает, кто он и что ему делать в непредвиденном случае. У нас не бывает кризисов.

— Поговаривают другое, — сказал Спэгг. — Что там у вас за проблемы с принцами, которых вы недавно возвели на трон?

Служанка прикрыла глаза.

— Временно у нас…

— Некоторая неразбериха? — закончил за нее Солдат.

Служанка снова прикрыла глаза, стараясь сохранить душевное равновесие, и оставила гостей любоваться незамысловатой красотой их временных апартаментов.

Комната была и впрямь прелестна. Низкие потолки, стены из толстенных непокрытых бревен, изразцы на полу, небольшие окошки. Повсюду царила безупречная чистота: ни единой пылинки или паутинки, ни одной мертвой мухи на подоконниках. Кровати были аккуратно застелены большими, свисающими по сторонам покрывалами, накрахмаленные белые простыни туго натянуты, точь-в-точь кожа на барабане, круглые подушки на совесть взбиты.

— Добро пожаловать в королевство чистоты, — пробормотал Спэгг. — Один вопросик: куда здесь сплевывать?

— И не думай, если жить не надоело, — сказал Солдат и завалился на кровать прямо в одежде и обуви. — Тебе не мешало бы научиться вести себя в гостях.

— Ах какие нежности!

— Спэгг, отправляйся в другой конец комнаты. Поспеши, путь неблизок. Я занимаю этот угол.

— С тебя станется. — Спэгг нехотя потащился через длинную комнату, где на порядочном расстоянии от Солдатова угла обнаружил свою кровать.

Позднее, когда постояльцы поели и отдохнули, вошел слуга и сообщил, что за дверью ожидает Утеллена. Солдат поспешил ей навстречу.

— Утеллена! — воскликнул он, хватая ее за руки. — Ты по-прежнему хороша, как девица!

— Врунишка, — сказала женщина, и лицо ее озарилось мимолетной улыбкой.

Конечно, время на ней отразилось: в волосах появились седые прядки, под глазами залегли морщинки — следствие забот и беспокойства за родимое дитя. Однако лицо было румяным, а не бледным и изможденным, как раньше, к тому же теперь она казалась полнее. По правде говоря, со зрелостью к Утеллене пришла иная красота — та разновидность прелести, при виде которой пожившие мужчины вздыхают об упущенных возможностях.

Солдат смотрел на Утеллену, держал в ладонях ее мягкие руки, и сердце в который раз разрывалось на части. Он любил свою жену, любил всей душой, но в присутствии Утеллены ему приходилось постоянно напоминать себе об этом. Эта женщина была ему очень дорога. До сих пор они не сошлись лишь потому, что подавляли естественное влечение друг к другу. Если бы вдруг они пошли на поводу у желаний, данных человеку самой природой, оба давно стали бы клятвопреступниками.

— Где мальчик?

— Ему дали имя. Его зовут ИксонноскИ.

— Великолепный перевертыш, — с удовлетворением заметила проходившая мимо слуга-бхантанка. — Как удивительно симметричен мир чародеев!

— И он уже давно не мальчик, — продолжила Утеллена с улыбкой. — Ему восемнадцать. Скоро вы увидитесь. Вы приехали, чтобы забрать нас в Гутрум?

— В общем-то да. Однако нам потребуется сопровождение. Как полагаешь, бхантанцы выделят сопровождающего?

— Не сомневаюсь.

Солдат заметил плетеную корзинку, которую Утеллена держала на руке.

— А что у тебя там?

Она улыбнулась.

— Фрукты. Так заведено. Подарок другу по случаю встречи. Я купила их на гоблинском рынке.

— Я рад, что ты считаешь меня другом.

С противоположного конца комнаты добрался Спэгг.

— Еда? Хм-м-м… Я бы предпочел жареную свиную ногу, но фрукты тоже сгодятся.