Походы викингов - [217]

На курганах, заключавших корабли с несожженными трупами, ставили надгробные камни, которые вовсе не составляют признаков времени сжигания тел. Около подножья иногда строились высокие загороди, соответствовавшие обыкновенным каменным треугольникам, о которых мы говорили; подобно им, иносказательно означая святость и отделение места от обыкновенной земли, эти загороди также назначались для того, чтобы затруднять вторжения в курган, довольно часто затеваемые гробокопателями. Разорение курганов было также в ремесле викингов и в следующей за ними необщественной, разбойнической жизни составляло очень нередкое преступление, к чему богатые пожитки могилы соблазняли всех тех, которым покой усопшего не внушал благоговейного страха. Хотя народное поверье и заставляло вора бороться с умершим, не равнодушным к расхищению своего добра, но большей частью одолевал живой, рубил противнику голову, которую послал назад ему, и потом сжигал тело; после того оно получало полный покой.

Насчет положения тел в могилах по странам небосклона, сколько мне известно из скандинавских исследований, не сделано никаких объяснений. Полагаю, они лежали с запада на восток, обращенные лицом к солнечному восходу, как и устроены большей частью германские гробы. Покойник, даже в обыкновенном гробе, хоронился иногда в сидячем положении. Это чаще случалось в погребальных комнатах курганов, где умершего сажали на стул; деревянная могила была его последней комнатой, оттого ему следовало в ней и домохозяйское кресло. В ногах его, вместо скамейки, ставился иногда ящичек с золотом или серебром; в других случаях драгоценности лежали просто либо в закрытых ящиках около покойника. Меч привешивали к его поясу или клали ему слева под мышку. Иногда упоминается, что людей, умерших после покойника, клали к нему в курган,

Место могилы было весьма различно: или хоронили там, где постигла покойника насильственная смерть, или поблизости его двора, или на видном месте, на горе, либо на мо иногда умирающий сам назначал место своей могилы. Старый Одд, в Исландии, предчувствуя близкий конец, ве, похоронить себя на вершине горы, чтобы оттуда мог зревать всех, говорящих северным языком. Вигаграпп наказывал пред кончиной похоронить его стоймя, перед дверями дома: ему удобнее будет смотреть за хозяйством. Так поступили; когда же он пришел с того света и причин много вреда, его вырыли, сожгли и высыпали пепел в море.

Курганы умерших нередко бывали любимым местом живых: вблизи покойников они предавались воспоминаниям, и особенно любили собираться для важных совещаний. О некоторых могилах в Исландии рассказывали, что они зеленели зимой и летом, по крайней мере не покрывались льдом. Относительно одной могилы это приписывали влиянию Фрейра, которому очень усердно служил покойник; говорили, что богу не угодно, чтобы холод разлучал его с другом.

Если кто-нибудь умирал в море, то, естественно, несмотря ни на что, должен быть похоронен. Труп гслали в ящик и предавали волнам; если где-нибудь пригоняло его к берегу, нашедшие погребали его в груде камней. Терпевшие кораблекрушение убирали к себе несколько денег, чтобы лучше быть принятыми морской богиней, Они могли и принаряжаться; об одном, который обыкновенно одевался долго, говорили, что он собирается в гости к Хель.

С введением христианской веры изменилось и погребение. Духовенство не могло терпеть ни сжигания, которое еще изредка случалось, ни зарывания умерших в курганах. Но повсеместное введение церковных похорон встретило затруднение. Еще Гулатингский закон восставал против погребения в курганах, в каменных и земляных грудах, и предписывал вырывать и переносить в освященные места. В Гренландии, в первое время христианства, умершие хоронились на дворах; для обозначения таких могил ставили на дворах покойников шесты. Когда число священников умножилось на острове, они снимали эти шесты, поливали в отверстие святую воду и совершали церковное отпевание, как бы давно ни были зарыты усопшие. Во время распространившейся смертности, когда многие покойники возвратились с того света,[502] началось погребение в церквах.

Во избежание церковных похорон и, вероятно, расходов, многие норвежцы оставляли тела непогребенными до тех пор, пока они не начнут портиться, — конечно, с той целью, чтобы под этим предлогом похоронить их по-своему. Для того Гулатингский закон постановил, чтобы никто не смел держать покойника в доме долее пяти дней, под пенею в три эйрира: кто даст ему испортиться, тот лишается имущества и подвергается церковной епитимье; в случае непокорности — изгоняется. Если кто с высокой горы или с острова не может принести покойника в надлежащее время в церковь, то ставит его в каком-нибудь боковом строении, до первой возможности, но не кладет на голую землю. Все усопшие должны хорониться в освященной земле при церкви; этой милости лишаются изменники, убийцы, воры, клятвопреступники и самоубийцы: их хоронят на том месте, до которого достигает прилив на берегу, где море касается зеленого дерна.

Обернув труп в сукно, клали его в ящик и относили на благословение священника. По общему обычаю средних веков, сама Церковь отводила места для могил; иногда гроба закладывались в стенах храмов. В переходное время случалось, что христиане тайно погребали своих домашних язычников, или полуязычников, в освященной земле, например, какая-то Хельга схоронила своего мужа, Буи, хотя крещеного, но еще не полного христианина, под южной стеной в церкви, в Эюсберге, в Исландии, и ничего не положила с ним из золота, а только одно оружие. Выше мы упоминали, что встречаются и урны, вложенные в церковные стены. Кому известна долгая война между Церковью и германским язычеством, еще и ныне не оконченная совсем, тот не удивится, что и в этих обрядах долго еще замечалось сердцебиение умирающей древности, иногда обнаруживавшей сильные признаки жизни. Понятно, что упрямые жители севера не тотчас расстались с тем способом погребения, посредством которого их прадеды получали блаженный покой. По их мнению, он был верный; новый еще требовал подтверждения. Еще ныне везде при похоронах живы древние обряды; не имея ничего общего с уставами Церкви, они ведут свое начало из времен язычества.