Поход на Югру - [6]
Парма… Тайга… Есть ли ей конец на земле? Тишина и снег, расписанный следами зверюшек и птиц. Чудится, что где-то в ее глубине, за дремлющими елями, откроется вдруг хрустальное царство мороза и лешего.
В верховьях Вычегды, близ волоков к Печоре и Каме, стоял почерневший домишко с изгородью. Видимо, это и есть помоздинский погост. Яков еле сдержал себя, чтобы не побежать к нему во весь дух.
Избенка была пуста, с заиндевелыми внутри стенами и запахом гнили. Столешницу выгрызли крысы, в углах бахрома тенет и копоти.
А вокруг — ни следочка.
Тоска заползла в сердце.
Ушли от избы подальше, стали рубить шалаши и нодьи. Нарочно весело и шумно, чтобы забыть запустение и холод покинутого жилья.
Хлещет тишину перестук топоров. Мягко падают, прошуршав, снежные шапки с еловых лап, и долго не оседает колючая белая пыль. Мелко вздрагивает широкая хвоя. И вдруг тяжелое дерево, словно выпрямившись от боли, замрет и рухнется со свистом, ломая мерзлые сучья.
Яков думает о братьях Помоздиных. Вернулся к избенке, постоял, сняв шапку, и поклонился ей, перекрестившись. Земля — мачеха. Куда ни беги — везде мачеха.
Вернулся к ушкуйникам притихший, будто враз осунулся и потемнел лицом. Тут еще Омеля сунулся, неизвестно к чему сказал:
— Ведь мы того охотника, косоглазого, что повстречали, ограбили. Все как есть унесли. Сгинут теперь его ребятишки. И он.
Омеля знал, что такое голод.
Яков зло ответил:
— Ну, сгинут, тебе что за дело? Мы с тобой путь прокладываем господину Великому Новгороду. Понял?
Савка врубался топором в толстую пихту. Рубил с остервенением, ухая при ударах. За ворот набился снег и таял, стекая струйками по спине.
Кто-то подошел сзади. Савка оглянулся — Яков. Тихо, будто в шутку, сказал:
— Тяжела у тебя рука, Савка. Не доведись под нее попасть ненароком.
У Савки прошел по спине озноб. Стиснул зубы и отвернулся. Неужели чует Яков недоброе? Ночь шла белесая и теплая.
Дым от костров стелился низко, как полоса тумана, и щипал глаза.
— Правду говорят, что в Югре люди рогаты и с песьими головами? И будто через дыру в скале торги ведут? — спросил Омеля.
— Дурной ты, — выругался Яков. — Лучше спи, авось морозец совсем спадет.
— Почто?
— Храпу твоего не выносит, тает, как пар.
У костра прыснули. Яков не смеялся.
Омеля потер лоб, не зная, обижаться или нет. Сказал:
— Напоперек спать не буду.
Ратники повалились со смеху.
Омеля постоял, плюнул и отошел.
Ночью Савка подполз к нему. Омеля лежал на спине на пихтовой хвое, забросив руки за голову. Белесая тьма колыхалась меж елей, выползала из-под хвои. Лес стал гуще и плотней придвинулся к костру. В вершине березки запутались звездочки и беспомощно подмигивали. Из темноты доносились шорохи. Казалось, кто-то осторожно бродит вокруг.
Фу-бу! Фу-бу! — по-страшному ухнуло в тайге.
Омеля вздрогнул, прислушался.
— Леший.
— Он, — шепнул Савка. — Заведет нас Яков в самые его лапы.
— Не должен, — недоверчиво протянул Омеля. Он помолчал: — Ну и жутко. Будто мы воры в чужом терему хоронимся.
— Фу-бу! Фу-бу! — снова повторилось в тайге.
— Шубу просит. Спросить у Якова да бросить ему шубу, лешему-то.
— Придумаешь! — вздохнул Савка. — И так косится на тебя Яков. Говорит, лопаешь за четверых, а в работе не расторопен. Посмешки-то не зазря устраивает.
Савка увидел, как сузились глаза Омели, как заходили желваки на скулах.
— Не расторопен, — ворчал Омеля, — да я, да я… — Он сжал кулаки и потряс ими.
— Фу-бу! Фу-бу! — совсем близко проухал голос.
Омеля поднялся — большой и грозный, постоял и взялся за топор.
— Я им покажу, — не расторопен. Самого лешего за шиворот приволоку, — вдруг выпалил он. — Все увидят! Эй, леший! На тебе шубу!
Тяжелыми шагами двинулся Омеля в белесую тьму.
С рассветом веселилось все войско. Виданное ли дело, с топором на филина идти?
— Он тебя в зад не клюнул? — приставал Яков к Омеле. Тот молчал и зло ворошил палкой в костре.
«Заело», — подумал Савка и ухмыльнулся.
Потеряли ратники счет дням и неделям. Истомились, устали. Распухли помороженные лица. Кончались сухари.
Яков подбадривал:
— А у Югры соболей да серебра — хоть плотину крой. Глаза разбегаются.
Вел Яков людей по приметам на берестяном чертеже и старался держаться ближе к краям оврагов.
Однажды, чем-то встревоженный, отошел от стоянки. Кто-то лохматый метнулся к нему из-за ствола и облапил сзади. И рухнул, подмяв под себя. Огромный бурый медведь-шатун с рассеченной головой лежал на Якове, а над ним стоял Савка. Помог он Якову выбраться из-под туши.
— Не шмякнул он тебя, атаман?
— Зашиб малость. Не забуду помощи твоей, Савка, — пикнуть зверю не дал. Век не забуду. Сбежались ратники. Савка отошел и принялся свежевать зверя.
Яков тряхнул головой и подмигнул Омеле:
— Хочешь, мы тебя над Югрой князем посадим?
— Ни к чему, — огрызнулся Омеля.
— И правда, ни к чему. Проешь все царство за раз.
Омеля покраснел, губы его скривились.
— Не расторопен, говоришь! Едой попрекаешь? — он двинулся на Якова.
Тот улыбался.
Омеля мрачно огляделся вокруг.
— Уйду!
Первый раз увидели воины этого добродушного детину в такой ярости. И с чего? С шутки рассвирепел.
«Самое время не дать ему отстать, — смекнул Савка, — самое время».
В этом выпуске «Библиотеки путешествий и приключений» мы предлагаем читателям исторические повести пермских писателей Андрея Ромашова и Алексея Домнина.Повесть А. Ромашова «Лесные всадники» рассказывает о давних событиях истории Прикамья. Тысячу лет назад великая река Кама так же несла свои воды среди могучих суровых лесов. Но жили на ее берегах другие люди — далекие предки современных манси и венгров.Беспрерывные набеги врагов заставили племя лесных всадников покинуть родину. Они ушли, но не покорились врагам.Вторая повесть — «Кондратий Рус» — рассказывает о первых русских переселенцах в Прикамье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто же был автором великого произведения древности «Слово о полку Игореве»? Это до сих пор неизвестно. В повести «Матушка-Русь» А. Домнин создает свой вымышленный, но правдоподобный образ великого песнетворца.Повесть познавательна и увлекательна для самого широкого круга читателей.Автор ее — пермский писатель Алексей Николаевич Домнин родился в 1928 г., в Пензе. Окончил историко-филологический факультет Пермского университета. Работал в школе, затем в областных газетах, на радио. Печататься начал с 1958 года в журналах «Молодая гвардия», «Сельская молодежь», «Урал» и «Уральский следопыт».
Роман. Пер. с узб. В. Осипова. - М.: Сов.писатель, 1985.Камиль Яшен - выдающийся узбекский прозаик, драматург, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда - создал широкое полотно предреволюционных, революционных и первых лет после установления Советской власти в Узбекистане. Главный герой произведения - поэт, драматург и пламенный революционер Хамза Хаким-заде Ниязи, сердце, ум, талант которого были настежь распахнуты перед всеми страстями и бурями своего времени. Прослеженный от юности до зрелых лет, жизненный путь героя дан на фоне главных событий эпохи.
Роман является третьей, завершающей частью трилогии о трудном пути полковника Генерального штаба царской армии Алексея Соколова и других представителей прогрессивной части офицерства в Красную Армию, на службу революционному народу. Сюжетную канву романа составляет антидинастический заговор буржуазии, рвущейся к политической власти, в свою очередь, сметенной с исторической арены волной революции. Вторую сюжетную линию составляют интриги У. Черчилля и других империалистических политиков против России, и особенно против Советской России, соперничество и борьба разведок воюющих держав.
Кровавый 1382 год. После победы на Куликовом поле не прошло и двух лет, а судьба Руси вновь висит на волоске. Вероломное нападение нового хана Золотой Орды Тохтамыша застало Дмитрия Донского врасплох — в отсутствие великого князя Москва захвачена и разорена татарами, степняки-«людоловы» зверствуют на Русской Земле, жгут, грабят, угоняют в неволю… Кажется, что возвращаются окаянные времена Батыева нашествия, что ордынская удавка навсегда затягивается на русском горле, что ненавистное Иго пребудет вечно… Но нет — Русь уже не та, что прежде, и герои Куликова поля не станут покорно подставлять глотку под нож.
Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.
Роман Эфраима Бауха — редчайшая в мировой литературе попытка художественного воплощения образа самого великого из Пророков Израиля — Моисея (Моше).Писатель-философ, в совершенстве владеющий ивритом, знаток и исследователь Книг, равно Священных для всех мировых религий, рисует живой образ человека, по воле Всевышнего взявший на себя великую миссию. Человека, единственного из смертных напрямую соприкасавшегося с Богом.Роман, необычайно популярный на всем русскоязычном пространстве, теперь выходит в цифровом формате.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.