Поход - [93]

Поселковые побросали колья и снова принялись тушить дом, бойцы отряда прочесали улицы и присоединились к ним. В стороне от пожара стоял и руководил действиями высокий мужчина, раньше он был помощником старосты. Командор подошел к нему, наблюдая за людьми. Было видно, что дом уже не спасти, но его все равно заливали из ведер, которые передавали по цепочке от бегущего неподалеку по скалам ручья.

— Бесполезно все! Отводите людей, — сказал Командор, — только зря силы тратят. Дом на отшибе, выгорит, новый поставите. Бандиты где?

— Те, кто жив остался, в сарае заперты, остальные на площади, — ответил мужчина и закричал пожарным: — Кончай тушить! Прекратить! Все по домам, хватит уже.

Народ остановился, не расходясь и остывая от горячки трудной, но бесполезной работы. Майор собирала отряд.

— Пошли глянем, что там на площади, — предложил Командор, — по дороге расскажешь, что тут у вас стряслось. Я так понимаю, ты теперь за старосту…

И он с новым старостой направился к центру поселка, располагавшемуся неподалеку от ущелья, в которое падала небольшим водопадом бурная река. Здесь, на площади стояла виселица, на которой висело несколько трупов. Рядом были свалены тела в ватниках.

— Урки у нас тут лютые собрались, — рассказывал староста, — пришли они утром, сразу после восхода, их Константин ваш, аналитик, привел. Ну, мы их впустили, они тут же всех по домам разогнали и приказали на улицу не высовываться. Часть сразу в лес ушла, там потом стрельба поднялась, больше мы их не видели. Константин с ними ушел. Остальные остались здесь, староста наш и тот мужик, которого он в Комитет пропихнул, готовы были им задницы лизать, так как сами с ними справиться не могли, а урки их вроде поддерживали. Несколько дней было тихо, а потом они начали девок тискать, мужиков на работу гоняли под конвоем, что не по ним, сразу сапогом в лицо или прикладом в спину. Наши все терпели, а потом девки убегать стали. Одна так и сказала, я, говорит, лучше в лесу замерзну, чем меня здесь кто-нибудь изнасилует. Как-то ночью одного урку кто-то прирезал. Я думаю, не из наших, наши все запуганы до смерти были. А в лесу постреливали… Так они весь поселок сюда на площадь согнали, староста долго орал. Потом из мужиков каждого пятого выпороли. Один до сих пор болеет, в доме лежит. Потом виселицу поставили, сказали, еще один умрет из них, и будут не пороть, а вешать. А тут как раз человек из Замка прибежал, кричал, что бунт вроде там. Ватники недолго думая сорвались и в лес. А мужики, как про бунт услыхали, порешили, что и нам уже хватит терпеть. Кто кол из забора выдрал, кто топор прихватил, а только урки слабее оказались. Самых-то злостных и старосту с комитетчиком мужики в отместку-то сразу вздернули. Тех, кто отбивался, порешили, остальных, кто похлипче оказался и сдаваться начал, а еще бы им не сдаться, когда вокруг десять мужиков с кольями, проткнут и не заметят, будешь как ежик, иголки во все стороны, — тех мы разоружили и в сарай заперли.

— Охрану поставили?

— Конечно!

— Майор, проверьте пленных, смените караул. И пленных обыщите! — крикнул Командор Анне. — Так, а бывший староста-то где?

— Так вон он с краю качается, не остыл еще, а это наш член… Руководящего Комитета, — показал новый староста на виселицу. — Снять, что ли?

— Пусть повисят пока, — отмахнулся Командор. — Сами здесь оборону можете наладить?

— Теперь мы на все готовы! Нам только бы оружие…

— Наводите здесь порядок, свяжитесь с Пасекой, пусть помощь высылают, мы вам тоже несколько человек оставим в подкрепление.

Командор разыскал Анну:

— Оставь здесь человек пять, и отправляемся в город.

— Что, прямо сейчас? — удивилась Анна. — Так и будем весь день по лесу бегать?

— Собирай отряд, в городе восстание, возможно, идет бой, надо выручать гражданских…

Утомленный, набегавшийся по зимнему лесу отряд быстрым шагом приближался к городу. Шли молча, на разговоры сил не было, осталась только усталость и злость на врага. Впереди послышалась стрельба, потом все стихло. Уже был виден холм, окруженный развалинами города, на котором должна была стоять мельница. Сейчас там поднимался большой столб дыма. Отряд уже выходил на открытое место, когда впереди показались два бойца-наблюдателя.

— Лесопилка горит! — крикнул один из них. — Тут группа попыталась выйти, пришлось стрелять.

— Присоединяйтесь к отряду, — распорядилась майор и отдала приказ: — Рассыпаться цепью и вперед, огонь на поражение, пленных не брать! Марш, марш!

Отряд растянулся по фронту и пошел в наступление, обходя и оглядывая руины и присматривая за соседями, чтобы не отстать и не вырваться вперед. Перевалили через вершину, обойдя горевшие здания. Слева на бастионе перед частоколом, окружавшим кузницу, шел бой. Отряд ватников пытался проломить ворота, а со стены их обстреливали из луков и арбалетов осажденные рабочие. Командор заметил, что внизу, со стороны Садоводства, идет еще один отряд, это адмирал шел на помощь. Майор тоже увидела, оценила обстановку и скомандовала:

— В атаку!

Отряд бросился вперед, с ходу обстреливая ватников. Урки дрогнули и начали откатываться вниз по склону, отступая к замку. Кто-то из них даже попытался открыть ответный огонь, прикрывая своих, но его быстро заставили замолчать, и еще одна голова в ушанке упала в окровавленный снег. Оставив на склоне несколько тел, уголовники сбежали через пролив на остров. На том берегу уже была возведена большая баррикада, закрывающая проход к замку.