Одинокая яхта неуверенно продвигалась по узкому заливу… Так на Альтерре началась новая жизнь капитана яхты, ставшего Командором и предводителем небольшого поселения попавших сюда людей. После внезапного ночного шторма и необычного полярного сияния горстка людей попала в неизвестную местность. Вроде все было как раньше, но вместо города на побережье лежали руины, заросшие дремучим лесом. Вроде береговая линия не изменилась, но на острове посреди пролива теперь не величественный средневековый замок, а полуобсыпавшаяся главная башня. Командор, первым понявший грозящую людям опасность, организовал сбор уцелевших и вынужденно принял на себя командование новой колонией. На башне замка соорудили маяк, на свет которого собирались затерявшиеся в лесах. Постепенно пришло понимание, что эта планета — не Земля. Чужое звездное небо, две луны, сутки, не совпадающие с привычным циклом, необычно мягкий, теплый климат.
К тому же выяснилось, что здесь перемешались осколки сразу нескольких альтернативных друг к другу миров. Колонисты с удивлением узнавали, что среди них есть граждане Российской Федерации, Советского Союза и даже Российской империи. Но общие невзгоды, единый для всех язык и твердая воля руководства во главе с Командором не дали людям разбежаться по разным лагерям. Дальше все они должны были жить и выживать сообща. Сформировав из группы подростков команду скаутов, Командор организовал наземную разведку, которая не только изучала окрестности, но и искала другие поселения. Яхта студентов из сгинувшей столицы Российской империи картографировала береговые линии, открывая новые земли. Проанализировав ситуацию, колонисты пришли к «теории капель», по которой на новую планету каким-то образом «упали» большие куски территорий Земли, а затем, через несколько столетий, туда же затянуло «брызги» поменьше: растения, людей, мелкие строения. Разрушенный город на берегу попал сюда первым и успел рассыпаться и покрыться густым лесом до того, как его увидели первые люди. Сколько было «капель» и будут ли они падать дальше? Ответа на этот вопрос не было. Командор, взявший на себя ответственность за колонию, больше беспокоился о том, как им пережить первую зиму, горожане, привычные к горячему водоснабжению и Интернету, были мало приспособлены к жизни в сельской местности без связи и электричества.
Население колонии постепенно росло, были найдены новые «капли»: сухогруз, набитый удобрениями и выбросившийся на берег во время кораблекрушения, затерянный в лесу хутор, где бывший милиционер организовал свое небольшое государство, дальняя пограничная застава, откуда пришел в бывший город небольшой военный отряд. Всех их, мирно или с боем, пришлось присоединить к владениям Командора. Недолгие месяцы конца лета и осени прошли быстро, только-только позволив обустроиться и подготовиться к началу зимы, как случилась новая напасть. На отдаленный поселок у парохода напали.
Одинокий катамаран с ударной группой неуверенно продвигался по узкому заливу…
Пароход по-прежнему огромной глыбой лежал на берегу. За кормой на суше появилось несколько бараков с плоскими крышами. Вода немного отошла, и борт судна стал чуть выше, но боевая группа без труда перебралась на палубу полузатопленной носовой части. На борту их уже встречали. Адмирал сразу начал размещать вновь прибывших.
— Как тут у вас? — крикнул Командор.
— Да тихо, — ответили с палубы, — вон дым от костра, там они стоят. Уходить не уходят, но и к нам не лезут…
— Ну, поплыли, — скомандовал Командор, когда бойцы сошли на пароход, а старший на базе рыбаков перешел на катамаран. — Поглядим, что за странные налетчики… А что за новый кадр у вас тут объявился?
— Да странный тип, — начал рассказывать старший над рыбаками, — он с юга плыл вдоль берега, а эти за ним по берегу шли, видимо, ждали, когда пристанет. Пароход-то с креном на правый борт лежит, левый борт, который на южную сторону, он повыше. Мужик-то в лодке сначала хотел к берегу пристать, как нас заметил, тут-то эта толпа из леса и выскочила. Он к нам, пароход обогнул, мы его на борт втащили… А по берегу уже бегут эти, кто в ватнике, кто в шкуру обернут, дубины в руках, у кого и топор. И сразу на борт полезли. Мы сверху давай отбиваться, кого багром спихнули, кого ломом сшибли, мужики из бараков прибежали. Так что чужаки-то ушли как смогли. Но потом от них приходил один. Кричал громко, чтоб мы этого, на лодке, обратно отдали. А тот ни в какую: мне с вашим начальством надо поговорить, типа новости важные… Мы его пока в каюту заперли, без иллюминатора. Пусть посидит.
— Да, это правильно. Разберемся еще, что за новости…
Где-то в километре от парохода в море впадал мелкий, но бурный ручей. Перед самым берегом он прорезал невысокую горку и сбегал по камням. За этим ручьем, в глубине небольшого заросшего кустарником и деревьями мыса и виднелись дымы от костров. Но подплыть к берегу не удалось. Катамаран еще не приблизился к прибрежным валунам, как между кустов и камней показались темные фигуры людей. Командор глянул в бинокль. Действительно, зрелище было странным. Ватники и шапки-ушанки, мохнатые шкуры и сучковатые толстые дубины, какие-то тряпки вместо сапог, сухие лица с ввалившимися от недоедания щеками, покрытыми многодневной щетиной… Стояли молча, разглядывая суденышко: это кого ж принесло-то?.. Катамаран тем временем приближался к берегу.
