Поход «Челюскина» - [11]

Воспользовавшись встречей судов, я посетил их одно за другим [30] и переговорил с руководителями различных экспедиций Главсевморпути, а также посетил станцию на мысе Челюскине.

Упомяну еще, что в Карском море 31 августа наш состав пополнился: у геодезиста острова Врангеля т. Васильева и его жены Доры Ивановны родилась дочь, которая по требованию общественности была в честь Карского моря названа Кариной. Любопытна судьба этой девочки, которая родилась за 75° широты и в первом году своей жизни перенесла кораблекрушение, жизнь на льду, полет в Уэллен и торжественное возвращение в Москву, где ее ласкали Иосиф Виссарионович Сталин и Максим Горький.

В судовом журнале «Челюскина» записано: «5.30 у супругов Васильевых родился ребенок — девочка; счислимая широта 75°46,5' сев., долгота — 91°06′ вост. Имя девочки Карина. Глубина 52 метра».

Море Лаптевых и Восточносибирское

Первая половина нашего пути заканчивалась у мыса Челюскина. Она прошла очень трудно.

Что нас ждет впереди, во второй половине? Ближайшие два моря — море Лаптевых и Восточносибирское — не внушали опасений. Но дальше — Чукотское море, в котором «Сибиряков» в предыдущем году дважды потерял винт и где сейчас, во время нашего прибытия к мысу Челюскину, боролся со льдами ледорез «Литке». Он выводил обратно в Тихий океан зимовавшие пароходы колымской экспедиции Наркомвода. Мы знали о тяжелом состоянии льда в Чукотском море.

Предстояло решить вопрос, итти ли нам дальше на «Челюскине» одним или вместе с ледоколом «Красин» или предпринять какой-либо третий маневр. Руководство экспедиции и капитан Воронин обсудили различные варианты с капитаном «Красина» Легздиным и помощником начальника ленской экспедиции, опытным капитаном Сорокиным. Выяснилось, что «Красин» нам помочь не в состоянии: в Карском море у него сломался вал одной из трех машин. Правда, он из строя не вышел, но, по свидетельству его капитана, потерял свои ледокольные качества на 50 % — до капитального ремонта, который возможен только в порту. При таких условиях настаивать на походе «Красина» на восток было и невозможно и бесполезно.

Отпадал также вариант переадресовки пароходов, при котором [31] например «Сибиряков» или «Седов» был бы направлен на остров Врангеля, а «Челюскин» оставался бы у одноименного мыса. При этом можно было бы только заменить врангелевские дома челюскинскими и обратно, но практически нельзя было бы правильно перегрузить весь остальной груз, который совершенно различен для различных пунктов назначения. Состояние «Седова» было явно неудовлетворительным, а «Сибиряков» уже начал разгрузку у мыса Челюскина и при его небольшой грузоподъемности вряд ли мог взять достаточный груз для острова Врангеля. Оставалось итти дальше самостоятельно.

На крайний случай мы могли иметь в виду, что ледорез «Литке», хотя и выдержавший перед этим зимовку и во время зимовки поврежденный, все же может нам оказать некоторую помощь. Однако мы имели большие шансы на удачный проход в Тихий океан и без посторонней помощи, особенно рассчитывая на разведку береговой авиации, в этом году уже довольно сильно представленной на восточном участке. Из дальнейшего будет видно, что этой помощи мы получить фактически не могли.

Итак было принято решение продолжать путь самостоятельно. Море Лаптевых, т. е. часть океана между мысом Челюскиным к Новосибирскими островами, прошли без труда в штормовую погоду. Ленские суда в это же время достигли своей цели — бухты Тикси близ устья Лены. К нашему большому сожалению, мы в это время получили из Тикси телеграмму от летчика т. Леваневского, что он не может продолжать службу летной разведки, так как его мотор вылетал все свои часы. Это и не удивительно, так как т. Леваневскому пришлось не только перелететь из Севастополя на Чукотку, но еще и перевозить в Америку американского летчика Маттерна, потерпевшего аварию в Анадырском районе. После этого т. Леваневский работал на разведке для судов колымской экспедиции и таким образом для ленской экспедиции и для «Челюскина» уже работать больше не мог. Зная т. Леваневского как великолепного и исключительно добросовестного летчика, я мог с ним только согласиться и отпустить его в Иркутск.

Новосибирские острова мы прошли проливом Санникова, тогда как на «Сибирякове» шли более южным проливом Лаптева. Пролив Санникова, как и все Восточносибирское море, еще очень мало изучен, и наши промеры глубин могли бы иметь очень большое значение, так как этот участок является самым мелким на всем Северном морском пути. Проход его для более мощных судов, как [32] например «Красин», представляет очень серьезную задачу. К сожалению, непогода и туман не давали нам возможности видеть солнце и определяться так, чтобы с должной точностью нанести измерении на карту. Наш опытный капитан В. И. Воронин благополучно провел пароход через мелкие места.

В Восточносибирском море мы вновь взяли северный вариант — курс прямо на остров Врангеля. Помимо желания быстрее достигнуть ближайшей цели мы имели в виду при этом пересечь белое пятно карты, в котором, возможно, скрывается Земля Андреева. Об этой земле имеются непроверенные сведения, но никто этот район еще не посещал. Однако продолжающийся туман и появление с каждым часом все более мощного льда заставили нас отказаться от прямого пути. Вследствие тумана мы не могли выслать самолет, так что вопрос о существовании Земли Андреева остается нерешенным. Им нам придется заняться в одну из ближайших экспедиций. Не имея летной разведки тяжелым самолетом и не зная, каковы в ледовом отношении подступы к острову Врангеля с запада, мы должны были повернуть на юг к берегу материка и продолжать путь по трассе прошлогоднего похода «Сибирякова». Проходя мимо Медвежьих островов (против устья Колымы), мы с радостью узнали, что входившая в план строительства на 1933 год радиостанция уже поставлена на острове Четырехстолбовом этой группы.