Похитительница кошмаров - [52]

– VOUS PUEZ COMME UNE BANDE DE VIEUX PIRATES![18]

Амос вскрикнул, и сердце Марен едва не вылетело из груди. Усевшись на лампе, Анри чистил свои хвостовые перья, явно насмехаясь над ними. На полу лежали ряды пуантов с аккуратно обернутыми вокруг пяток лентами и открытая шкатулка для шитья. Окно было заколочено, как и все остальные. Марен недоумевала: и как только Обскура терпит всю эту плесень?

– Что ты здесь делаешь, Анри? – спросила она.

– Похоже, прячется и кричит людям, что они воняют, как старые пираты, – пробормотал Амос, упираясь плечом в неподвижное окно.

Анри перелетел к туалетному столику и, прежде чем запрыгнуть на стопку бумаг, выпустил густую белую каплю помёта. Марен оттолкнула его и подняла лежавший сверху блокнот. Внутри она нашла список имен: Эрнесто Перес – в самом верху, за ним следовали Мэйси Мэй и Марк Зоттери. Имя последнего было зачеркнуто. После их имен по странице тянулась линия галочек. Марен пролистала ещё несколько страниц. Они были исписаны сотнями других имен, многие из которых были ей известны. Галочки были лишь после некоторых, но Марен знала: остальные просто ждут своей очереди, когда Обскура подсунет им кошмары.

Представь, над кем я могу властвовать. Представь, какие мысли я могу вложить им в голову. Слова Обскуры эхом отозвались в голове Марен.

– Взгляни. – Амос открыл папку, полную расплывчатых фотокопий. – У неё есть информация обо всём полицейском управлении, обо всех работниках ратуши и мэрии, Департамента общественных работ, о членах выборного совета и даже школьного совета.

Желудок Марен был как будто набит гусеницами. Быстро просмотрев бумаги, она нашла архитектурные планы огромного, богато украшенного театра, а также магазинов, ресторанов и кафе. Даже план здания школы. Марен было даже страшно представить, что это будет за школа и какими методами Обскура намерена поддерживать в ней дисциплину.

– Ого. – Амос вытащил из-под кровати чёрный плакат. Вдоль его краёв тянулся серебряный узор в виде бабочек и колючего плюща, а посередине элегантным серебряным шрифтом было написано:

Театр теней

С участием бесподобной Обскуры

Торжественное открытие

5 января в 19:00

Посещение обязательно

До января оставалось меньше полугода. Марен понятия не имела, как Обскура к тому времени сможет отремонтировать весь театр. Впрочем, она также не знала, как она сама – если только никто её не спасёт – выживет шесть месяцев в плену у этой злодейки. Да и Лишта не может так долго спать. Руки Марен похолодели. Она положила стопку бумаг.

Где-то внизу хлопнула дверь.

– JOLIE MADEMOISELLE, JOLIE, JOLIE! – крикнул Анри.

Марен окаменела от ужаса.

– Мы должны вернуться в наши комнаты, – прошептала она. – Так она не догадается, что мы продумали побег.

Амос было запротестовал, но Марен перебила его:

– У меня есть запасной план. Поверь мне.

Он вздохнул:

– Хорошо. Но если честно, я уже ненавижу эту комнату.

– Я тоже. – Удостоверившись, что ряды пуантов лежат ровно, Марен подкралась к двери. – Ты ничего не говори о нас, – предупредила она Анри, но попугай уже увлечённо копался в коробке для шитья, вероятно, в поисках английских булавок.

Марен схватила атласную ленту и спрятала её в карман вместе с крышкой от отбеливателя. Затем они с Амосом побежали по коридору и вниз по лестнице в подвал, где она снова заперла его в камере. Послав двери Лишты воздушный поцелуй, Марен поспешила в комнату, где лежала зловещая лопата, и, взобравшись по перекладинам вверх по стене, вылезла через дыру в свою темницу.

Вернув решётку на место, Марен села неподвижно. Вскоре по её лицу затрепетали крылья. Подавив отвращение, она позволила насекомому подползти по её щеке ко рту. Как только его мохнатые ножки прижались к её губам, она поймала его и раздавила в руке. Раздался хруст, ей на пальцы налипло что-то мокрое и противное. Марен передёрнулась от отвращения.

Настало время воплотить её план в жизнь.

27

Был полдень. С того момента, как Обскура вернулась и вытащила её через люк, Марен создавала сон за сном. Очевидно, сама злодейка-балерина обходилась без сна, и даже без отдыха. Она вытащила Амоса из камеры и заставила его подметать мусор, на всякий случай приковав за ногу к ряду сидений, слишком далеко от Марен, чтобы они могли общаться. Затем она занималась растяжкой, репетировала и в течение нескольких часов возилась с проектором, меняя вырезанные из бумаги фигурки и экспериментируя с разноцветным светом для фона.

Наконец она устроила себе довольно долгий перерыв, чтобы съесть йогурт и салат в пластиковой упаковке навынос. На её вилку уселась огромная полосатая моль-пчела.

– Продолжай работать! – рявкнула она Марен.

Ни разу в жизни та ещё не испытывала такой сильной тоски по салату из свежих овощей. Но Марен помимо кошмаров, которые она создавала, была также занята ещё одним небольшим дельцем. В отличие от чёрных кошмаров, для этого дельца полагался розовый пакетик. Кроме того, у неё в кармане лежала серебряная английская булавка.

Весь день, когда Обскура была слишком занята, чтобы это заметить, Марен добавляла в розовый пакетик ингредиенты, по щепотке зараз. Секундная стрелка часов, осколок краски с рояля в оркестровой яме, соскоб с крышки бутылки с отбеливателем, нитка из ленты пуантов Обскуры, коготок кролика и ножки мотылька, который имел несчастье попытаться залезть Марен в рот. И тридцать крупинок снотворной соли – этого количества было достаточно, чтобы взрослый человек уснул на два дня. Оставалось добавить только один ингредиент – шепчущую пыль, но Обскура засунула банку в свою спортивную сумку, а та стояла на противоположном конце сцены.