Похитители грёз - [88]

Не было никакого места, куда он мог уйти. Здесь не было соседских окрестностей; ближайшее кафе, торговая площадка или собрание женщин в штанах для йоги располагались за три мили отсюда по загруженным четырех и шестиполосным улицам Северной Вирджинии. Они находились в двух часах езды на машине от Генриетты.

Он должен был быть здесь, но его не было.

Весь день казался нереальным: новости про Камаро утром, пропажа Адама в обед. Этого всего не происходило.

— Дик, — обратилась к нему Хелен, — у тебя есть идеи?

— Он не исчезает, — ответил Гэнси.

— Не паникуй.

— Я не паникую.

Хелен посмотрела на брата.

— Нет, ты паникуешь.

Он позвонил Ронану (гудки, гудки и еще раз гудки) и позвонил на Фокс Вей 300 («Блу там? Нет? А Адам… футболка Кока-колы… не звонил?»).

После этого они не были просто Гэнси и Хелен. Теперь были Гэнси и Хелен, мистер Гэнси и миссис Гэнси, экономка Марго и соседский дворецкий Делано. Осмотрительный звонок другу Ричарда Гэнси II в полицейский участок. Вечерние планы, молча отодвинутые в сторону. Маленький отряд личных автомобилей, осматривающий ближайшие затененные улицы и переполненные торговые площади.

Его отец вел чешскую Татру-59, по слухам когда-то принадлежавшую Фиделю Кастро, пока Гэнси держал свой телефон на заднем сидении. Несмотря на кондиционер, его ладони были мокрыми. Настоящий Гэнси был засунут куда-то глубоко внутрь его тела, чтобы он мог сохранять лицо спокойным.

Он уехал. Он уехал. Он уехал.

В семь вечера, когда грозовые тучи начали собираться над пригородом, а Ричард Гэнси II нарезал еще один круг по красивым, зеленым улицам Джорджтауна, телефон Гэнси зазвонил — незнакомый номер из Северной Вирджинии.

Он схватил трубку.

— Алло?

— Гэнси?

Облегчение нахлынуло на него, превращая суставы в жидкость.

— Боже, Адам.

Отец Гэнси посмотрел на него, получив в ответ один кивок. Тут же его отец начал искать место для остановки.

— Я не мог вспомнить твой номер, — несчастно сказал Адам. Он так сильно старался заставить голос звучать обычно, но выходило ужасно. Он не сдерживал или не мог сдержать свой генриеттовской акцент.

Все будет хорошо.

— Где ты?

— Не знаю. — А затем немного тише кому-то другому: — Где я?

Телефон оказался у другого человека, на заднем фоне Гэнси слышал звуки проезжающих автомобилей. Женский голос спросил:

— Алло? Вы друг этого мальчика?

— Да.

Женщина по ту сторону телефонной линии объяснила, как она и ее муж остановились на обочине автомагистрали.

— Показалось, что там тело. Никто больше не останавливался. А вы близко? Можете приехать за ним? Мы возле седьмого съезда на южную трассу триста девяносто пять.

Мозг Гэнси резко переключился, чтобы сверить изображение того, что окружало Адама. Они были совсем не близко. Ему даже не приходило в голову искать так далеко.

Ричард Гэнси II это нечаянно услышал.

— Это юг Пентагона! Около пятнадцати миль отсюда.

Гэнси указал на дорогу, но его отец уже проверял движение, чтобы развернуться. Когда он повернул, вечернее солнце вдруг со всей силы посветило в лобовое стекло, мгновенно их ослепляя. Оба одновременно вскинули руку перед собой, чтобы огородиться от него.

— Мы едем, — сказал Гэнси в трубку.

Все будет хорошо.

— Ему, должно быть, нужен доктор.

— Он ранен?

Женщина помолчала.

— Я не знаю.

Но все не было хорошо. Адам абсолютно ничего не сказал Гэнси. Ни когда свернулся на заднем сидении автомобиля. Ни когда сидел за кухонным столом, пока Марго готовила ему кофе. Ни после того, как, стоя у дивана и зажав телефон у уха, разговаривал с доктором, одним из старых друзей семьи Гэнси.

Ничего. Он всегда был способен обижаться намного дольше, чем кто-либо другой.

Наконец, он встал напротив родителей Гэнси, поняв подбородок, но глаза оставались где-то далеко, и сказал:

— Я прошу прощения за причиненные проблемы.

Позже он заснул, сидя на краю того же дивана. Без каких-либо обсуждений семья Гэнси полностью перешла для беседы в кабинет наверху, чтобы быть вне пределов слышимости. Несмотря на то, что несколько дел были отменены, а Хелен пропустила вечерний рейс до Колорадо, никто не упоминал этих неудобств. И никогда бы не стали. Такова была семья Гэнси.

— Как доктор это назвал? — спросила миссис Гэнси, сидя в кресле, в котором ранее спала Хелен. В зеленом свете от зеленого абажура рядом с ней, она была похожа на Хелен, она еще, стоило сказать, была похожа на Гэнси, и также можно сказать, она была похожа на своего мужа. Все Гэнси в чем-то походили друг на друга, как собака, которая начинает напоминать хозяина, или наоборот.

— Кратковременная полная амнезия, — ответила Хелен. Она слушала телефонный разговор и последующие обсуждения с большим интересом. Хелен очень любила копаться в жизнях других людей, возясь там с ведром, лопатой и, возможно, одним из тех старомодных полосатых купальных костюмов с ногами и руками. — Эпизоды, длительностью от двух до шести часов. Не могут вспомнить ничего вплоть до последней минуты. Но жертвы — это словечко Фоза, не мое — очевидно, сознают, что они теряют время, пока это происходит.

— Звучит ужасно, — сказала миссис Гэнси. — Это становится хуже?

Хелен машинально чертила на настольной бумаге двухдюймовым карандашом.