Похитители грёз - [33]

Серый Человек не спеша зааплодировал.

— Четверка жезлов снизу, — продолжила Кайла.

— Десять монет сверху, — ответила Мора.

— Туз кубков снизу, — воодушевилась Кайла.

Мора хлопнула рукой по дивану.

— Солнце снизу.

— Четыре меча сверху! — возвратила Кайла, ее рот смертельно изогнулся фиолетовым. Серый Человек листал карты снова и снова, подтверждая верные прогнозы.

Тихий голос Персефоны прорвался через возрастающее по громкости соревнование Моры и Кайлы.

— Король мечей[15].

Все повернулись взглянуть на Персефону, которая сидела, сведя вместе ноги и положив руки аккуратно на колени. Иногда казалось, что Персефоне и восемь, и восемьдесят лет одновременно; сейчас был как раз такой момент.

Рука Серого Человека покорно зависла над колодой.

— Сверху или снизу?

Персефона моргнула.

— Полагаю, шестнадцатая карта сверху.

Мора и Кайла обе подняли брови. У Кайлы поднялись выше.

Серый Человек тщательно отсчитал карты, дважды перепроверил их количество, а затем повернул шестнадцатую карту, чтобы увидели все. Король мечей — властитель его собственных эмоций, властитель его интеллекта, король причин — смотрел на них с непостижимым выражением лица.

— Это карта мистера Грея, — сказала Персефона.

Мора поинтересовалась:

— Ты уверена? — Получив бессловесное подтверждение от Персефоны, Мора повернулась к Серому Человеку. — Вы думаете, что это ваша карта?

Серый Человек переворачивал карту то в одну, то в другую сторону, как будто она открыла бы ему свои секреты.

— Я немного знаю о таро. Это ужасная карта?

— Ни одна карта не является ужасной, — сообщила Мора. Она наблюдала за Серым Человеком, примеряя короля мечей к мужчине перед собой. — И интерпретация может быть самой различной на каждом гадании. Но… король мечей — могущественная карта. Он сильный, но беспристрастный… холодный. Он очень, очень хорош в том, что касается принятия решений, основанных на фактах, а не на эмоциях. Нет, это не ужасная карта. Но я улавливаю от нее что-то еще. Что-то вроде…

— Жестокости, — закончила Кайла.

Это слово произвело на всех в комнате немедленный эффект. Море, Персефоне и Кайле, в первую очередь, на ум пришли воспоминания о сводной сестре Моры, они были самыми свежими, следом шел мальчик Гэнси и его сломанный палец. Серый Человек припомнил заплывший взгляд Деклана Линча, вытекающую из его носа кровь. Жестокость.

— Да, жестокости, — повторила Мора. — Это то, что ты имела в виду, Персефона? Да.

Трое из них неосознанно склонились друг к другу. Иногда Мора, Персефона и Кайла казались тремя частями одного целого, вместо трех отдельных женщин. Они втроем повернулись к мистеру Грею.

Он признался:

— Моя работа иногда жестокая.

— Я думала, вы сказали, что проводите исследование для романа. — Тон Моры был более чем колючим.

— Это была ложь, — признался Серый Человек. — Извините. Мне нужно было что-то быстро придумать, когда вы сказали, что сегодня не получится мне погадать.

— Так что за правда?

— Я наемник.

Это признание сопровождалось несколькими мгновениями тишины. Ответ Серого Человека казался очень легкомысленным, но его голос свидетельствовал об обратном. Это был тип ответа, который требовал немедленного разъяснения или уточнения, но мужчина ничего не предложил.

Мора произнесла:

— Это не очень смешно.

— Нет, не смешно, — согласился Серый Человек.

Все в комнате ждали реакции Моры. Она спросила:

— И вас привела сюда сегодня работа?

— Просто изучение.

— Для работы?

Мистер Грей невозмутимо сказал:

— Все изучается для работы. По-своему.

Он не сделал абсолютно ничего, чтобы его слова стали легче для принятия. Невозможно сказать, то ли он просил их поверить, то ли потворствовать ему, то ли бояться его. Он просто выложил свое признание и ждал.

Наконец, Мора заговорила:

— Должно быть, для разнообразия неплохо иметь в комнате кого-нибудь более смертоносного, чем Кайла.

Она глядела на него. Он глядел в ответ. В этом виделось бессловесное, негласное соглашение.

У них у всех было еще по одному напитку. Серый человек задавал компетентные вопросы, наполненные ироничным юмором. Некоторое время спустя он встал, отнес все пустые стаканы на кухню и извинился, взглянув на часы.

— Не то чтобы я не хотел бы остаться…

Затем он спросил, мог ли он вернуться позже на неделе.

И Мора сказала «да».

После того, как он удалился, Кайла осмотрела его бумажник, который украла, когда он уходил.

— ID фальшивое, — отметила она, закрывая бумажник и засовывая его в диванные подушки, на которых он сидел. — Но он будет скучать по своей кредитке. Почему ты вообще сказала «да»?

— Потому что подобное, — ответила Мора, — заставит меня чувствовать себя лучше, если я смогу за этим следить.

— Ох, — вырвалось у Персефоны, — я думаю, мы все знаем, за чем ты следишь.

Глава 15

Адам вспомнил, насколько жестоким, как он думал, мог быть Гэнси. Не было и дня в течение первого месяца в Академии Аглионбай, когда бы он не сомневался в своем решение о переезде сюда. Другие парни казались такими чуждыми и пугающими; он никогда не мог бы выглядеть соответствующе. Каким невероятно наивным он был, когда думал, что будет одним из обладателей комнаты, как другие аглионбайцы. А Гэнси был худшим из них. Другие парни посещали Аглионбай и вписывались в окрестную жизнь. Но Гэнси… невозможно было забыть, что он прибыл, сохранив свою жизнь неизменной, и, вместо того, чтобы вписываться, подстраивал Аглионбай под себя. Он был тем парнем, на которого все оборачивались, когда он входил в тренажерный зал. Он был студентом с самой простой улыбкой, когда его вызывали к доске на уроке латыни. Он вечно задерживался после уроков, чтобы пообщаться с преподавателями на равных: