Похитители душ - [50]

— Где мы? — хриплым от ярости голосом спросила Гудрун.

— Ты знаешь где, хотя ни разу здесь не была. Это Трасирсхолл. Место, куда ты отправила меня умирать. — Он слабо улыбнулся. — Самое странное, что именно здесь я и научился жить.

Гудрун холодно взглянула на просторную комнату, на птиц-призраков:

— Вот как. И теперь ты считаешь, что можешь тягаться со мной?

Она засмеялась, сверкнув глазами, и Кари почувствовал, как от страха у него снова сжалось сердце.

— Моя сила слишком велика, Кари, тебе со мной не справиться. Я потратила годы, чтобы овладеть искусством колдовства. Попробуй одолеть меня, но помни, что из всего нашего народа только я умею похищать души.

Он посмотрел ей в глаза и понял, какая огромная опасность ему угрожает.

— Пока только ты, — сказал он.

… Мунгарм покосился на Сигни.

— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он. Она тряхнула головой:

— Словно качаюсь на волне и плыву. В никуда.

Он потрогал её ледяные цепи, потом провёл по ним рукой:

— Мне знакомо такое чувство.

— Скажи, зачем ты пошёл с ними? — тихо спросила она. — Зачем пришёл сюда?

— Я думаю, ты уже и сама догадалась. — Он отвернулся. — Потому что заклятие, которое на меня наложено, исходит отсюда. Сначала я этого не понимал, не знал, какая колдунья это сделала. Ведь я её никогда больше не видел. Но чем дальше я шёл на север — изгой, которого ненавидели и гнали из каждого селения, — тем больше я слышал рассказов о колдунах, живущих за Краем мира, светлокожем и очень опасном народе. И тогда я подумал, что она, наверное, одна из них. А когда увидел мальчика, то всё понял. Но он не может мне помочь. И вдруг я увидел её, она стояла в дверях. Та самая женщина.

— Гудрун?

— Это было очень давно, но я её запомнил. Она посмотрела на меня и не узнала. Она обо мне забыла.

— Она околдовала злыми чарами каждого из нас…

— Но я сам её попросил! Сам! И очень радовался. Я думал, что стал больше, чем просто человек. Что приобрёл нечеловеческую силу.

Понурясь, он смотрел в пол своими загадочными янтарными глазами. Сигни стало его жаль, но внезапно она испугалась:

— Мунгарм…

Он двинулся к двери:

— Мне нужно идти. Не бойся, здесь тебя никто не тронет.

— Мунгарм, подожди! — Сигни вскочила, зазвенев цепями. — Кари сам справится!

Сжав в руке меч, он покачал головой. Потом открыл дверь и тихо выскользнул наружу.

Джесса с трудом поднялась. Змея ударила её с такой силой, что она покатилась по полу. Рядом лежал Хакон, кашляя и пытаясь сделать вдох.

Между ними на льду лежало мокрое пятно, которое медленно замерзало, превращаясь в вонючий кусок льда. Нож Джессы был тоже покрыт льдом; она с отвращением вытерла его о сапог.

— Ну как? — спросил Брокл. Хакон кивнул и поднялся:

— Она была живая?

— Очень даже живая, — сказал Скапти. — И вполне могла бы быть и поменьше.

— Хватит болтать! — перебила его Джесса.

— Правильно. — Брокл подошёл к двери. — Открой. Джесса подняла щеколду и толкнула дверь. Та широко распахнулась, но никто из них не решился переступить порог. Потому что за дверью находилась не комната и не то, к чему они привыкли в своём мире. Там было ничто, какой-то светящийся туман, в котором плавали неясные фигуры. Они поняли, что видят мир призраков, куда иногда уходил Кари, во мрак, над которым тихо сияли звёзды. «Но если мы войдём, то как потом выйдем обратно?» — подумала Джесса.

Она взглянула на Скапти:

— Будем заходить?

— Нет!

— Но мы должны! — сказал Брокл. — Кари где-то здесь.

— И знает об этом гораздо больше нас, — сказал скальд, крепко беря Брокла за руку. — Я знаю, Брокл, тебе тяжело, но нам нельзя совершить ошибку. Этим мы можем ему только навредить. И себя подставим под удар.

— Он прав, — раздался чей-то вкрадчивый голос. Сзади, на ступеньках лестницы, стоял Греттир, крошечная фигурка, закутанная в драгоценные ткани. Он коротко рассмеялся:

— Зайдите, и будете блуждать там вечно.

— Ишь чего выдумал! — сказал разъярённый Брокл, хватая его за горло. — Говори правду, пока я из тебя душу не вытряс! Где Кари и Гудрун? Что между ними происходит?

Греттир улыбнулся:

— Поединок душ, человек с топором. И только один выйдет из него живым.

Он стал тянуться к ней сквозь солнечный свет и туман. Сквозь невыносимый холод пустого пространства, сквозь ничто. Собрав всю свою силу, он стал тянуться к её душе — и наткнулся на лёд. И тогда он опустился на колени, достал нож и стал долбить его, вгрызаясь внутрь, один за другим откалывая крошащиеся куски. Откуда-то раздавался её смех; он не обратил на это внимания. Стоя немного поодаль, при свете звёзд за ним наблюдали чёрные тени Снежных странников.

Работа была трудной, тяжёлой; в лицо ему ударил фонтан ледяных осколков, и он резко отпрянул, опасаясь за свои глаза. Чьи-то руки стали хватать его за рукав, забормотали чьи-то голоса, но он решительно оттолкнул их:

— Прочь!

Сзади его охраняли вороны-призраки.

И вот под толстым слоем льда что-то блеснуло; он просунул пальцы в ледяное крошево, ухватил и вытащил. Это был камень, твёрдый и сверкающий бриллиант.

Камень обжёг ему пальцы, и Кари его едва не выронил. В его руках камень стал превращаться то в извивающуюся змею, то в хлопающую крыльями птицу, то в пламя, то в белый дым, то в жалящую осу, но Кари держал его крепко, невзирая на боль.