- Рэймонд Чандлер.
- Потому как ты сказал в интервью «Я тащусь от роковых женщин. Дайте мне женщину в красном платье и с черным сердцем, и я покойник».
- Ты думала, что можешь соблазнить меня потому, что я читаю Чандлера?
- Твоя последняя подружка была темнокожей танцовщицей «Никс Сити» (прим.: одна из профессиональных женских групп-поддержи по баскетболу) из Пуэрто-Рико, поэтому я знала, что у меня хорошие шансы. Я ведь твой типаж, верно?
- У меня нет фетиша на темнокожих женщин, если ты на это намекаешь.
- Я ни на что не намекаю, но ты сразу же начал думать, что именно на это я и намекала. Мне кажется, миллиардер слишком много протестует.
- Из всех баров в мире… ты пришла в мой, чтобы украсть мой бурбон. Знаешь, кража чего-то стоимостью миллион долларов является уголовным преступлением.
- Знаю. Но я не заявлю в полицию на тебя, если ты не заявишь на меня.
- Я не крал ее.
- Ты купил украденное, что тоже преступление.
- Эта бутылка не была украдена.
- А у меня совсем другая информация.
- Говорю же тебе, Вирджиния Мэддокс сама продала ее.
- Она не принадлежала Вирджинии Меддокс. Нельзя продавать то, что тебе не принадлежит. И я была рада купить ее у тебя и избежать неприятного юридического разбирательства, но ты отказался ее продавать, поэтому у меня не было другого выбора, кроме как забрать ее, - сказала она с едва слышным зловещим шипением.
- Откуда ты все это знаешь? Откуда ты знаешь, как ты считаешь, о «Красной Нити»?
- Я и есть «Красная Нить», - ответила Пэрис с легким сожалением, будто признавалась в плохой привычке.
- «Красная Нить» мертва.
- Очень мелодраматично. Тебе надо было стать поэтом. - Она кивнула в сторону картотеки. На ней стояла бутылка. - Посмотри на нее. Прочти этикетку. Скажи мне, что на ней.
МакКуин знал, что на этикетке, но он все равно взял бутылку и повернул этикеткой к свету.
Этикетка выцвела и пожелтела, почти вытерлась. В конце концов, ей было сто пятьдесят лет. Элегантным шрифтом было выведено «Красная Нить - Kentucky Straight Bourbon Whiskey». Под этими словами «Сварено и разлито - Франкфорт, Кентукки». И под этим маленьким шрифтом «Принадлежит и управляется семьей Мэддокс, 1866».
- Ну вот, - сказала Пэрис.
- Вот что?
- Принадлежит семье Мэддокс.
- Ты не из семьи Мэддокс.
- Ты так говоришь, потому что они были белыми, а я нет?
- Я говорю так, потому что годами искал семью Мэддокс, и ни одного не нашел, по крови или по браку, любого, кто хоть как-нибудь был связан с «Красной Нитью». Весь кентуккийский род вымер или исчез после пожара на складе.
- Зачем ты нас искал?
- Во-первых, я не верю, что ты Мэддокс. Ты должна мне предоставить доказательства.
- Ты держишь его в руках. Стопроцентное доказательство.
- Забавно.
- О, да, - сказала она с южным акцентом, театрально растягивая слова. - Зачем ты нас искал? - снова спросила она.
- Я хотел купить «Красную Нить». То, что от нее осталось. Я давно хотел открыть свою собственную винокурню. Я хотел быть частью настоящего Кентукки.
- Некоторые вещи лучше оставить в прошлом.
- Бурбон к ним не относится.
- Так или иначе, слишком поздно, мистер МакКуин. Кто-то тебя опередил.
- Опередил в чем? В покупке «Красной Нити»?
- В открытии винокурни. Под новым именем, конечно же. И с новым руководством.
МакКуин сразу же понял.
- Ты, - сказал он. – Ты и есть «Лунный свет»? Я пытался связаться с тобой.
- Да, это моя компания.
- Ты владеешь бывшей собственностью «Красной Нити»?
- Владелец, оператор и мастер винокур.
- Ты?
- Думаешь, женщина не может быть винокуром? У меня докторская степень по химии. Можешь называть меня доктор Пэрис, если тебя это заводит.
- Понял, - ответил МакКуин, кивая. - Ну да. Это самая первая бутылка «Красной Нити», настоящая бутылка. Часть истории компании, и ты хочешь ее потому, что сейчас владеешь «Красной Нитью». Логично. Я даже сочувствую. Я мог бы даже одолжить ее тебе, чтобы ты продемонстрировала ее на открытии компании. Но ты меня разозлила. И если не назовешь мне очень вескую причину, почему я не должен звонить в полицию, я подниму трубку через три секунды. Три… два…
- Я могу рассказать, что произошло с «Красной Нитью», - ответила она. - Могу рассказать всю историю. Всю правду.
Хорошо.
Это привлекло его внимание.
- Ты знаешь, почему она сгорела дотла?
- Я знаю все. Но будь я на твоем месте, не спрашивала бы. К тому времени как я закончу рассказ, ты протянешь мне бутылку со всей любезностью и извинениями.
- Должно быть, чертовски увлекательная история.
- История привела меня сюда.
- Твоя история?
- Моя история. Я унаследовала ее.
- Думаю, я предпочел бы унаследовать деньги, а не историю.
- Деньги у меня тоже есть, не совсем по моему решению.
- Ты не хочешь быть богатой?
- Бог предпочитает бедных. Но не говори об этом богачам. Это заденет их ничтожные чувства.
МакКуин вздохнул и сел. Он застегнул пуговицы на своей рубашке и закинул одну ногу на колено. Ему стоило позвонить в полицию. Почему он не позвонил в полицию? Пристыженный он попался на старую уловку? Красивая женщина в красном едет к нему домой, трахается с ним и грабит его, пока он спит. Купер мог посмеяться над собой, но не мог позволить, чтобы остальные смеялись над ним. Да, он мог позвонить в полицию.
