Похищенный - [42]

— У меня есть ключ, — ответил он.

Ключ! У него есть ключ! Черт возьми, что он о себе возомнил?

— Ты не мог бы для разнообразия посмотреть футбол в собственной квартире? — раздраженно бросила ему Эмма. — Ты торчишь здесь каждый вечер. Неужели я прошу слишком многого, если после работы хочу прийти к себе домой и отдохнуть в тишине?

Эта вспышка недовольства явно привела Барри в замешательство. Не сказав ни слова, он встал с дивана и вышел из гостиной. Из коридора до Эммы донеслись его шаги, он направился в спальню Джоанны. Дверь с грохотом захлопнулась.

Когда поздно вечером Джоанна вернулась домой, то, не заходя в гостиную, прямиком направилась к себе. За стеной раздались неразборчивые голоса. Эмме показалось, будто она расслышала свое имя. До самого утра никто из них и носа из комнаты не высунул.

И не успела Эмма оглянуться, как срок ее беременности составил пять месяцев. Джинсы уже не сходились на талии. Казалось, она не вылезает из туалета. А однажды, стоя на кухне в ожидании, пока закипит чайник, она вдруг ощутила резкий толчок под ребрами. Удивленная и встревоженная, она выронила пакетик с чаем и отступила от плиты. И тут снова почувствовала удар. Резкую, тупую боль.

Как толчок ногой.

Ее толкнули изнутри.

Эмма опустила на стол кружку. Медленно положила руку на живот. И снова ощутила толчок. Теперь под ее пальцами чувствовались ритмичные удары.

Сможет ли она теперь сделать аборт? Ведь существует же какой-то закон, устанавливающий крайние сроки.

По мере того как вечер переходил в ночь, Эмма постепенно успокаивалась. Ну что же, хорошо. Ничего не поделаешь. Она родит ребенка. Принятое решение, как ни странно, позволило ей встряхнуться. С нее словно спала пелена оцепенения. Еще четыре месяца ожидания. И тут выяснилось, что времени осталось слишком мало, чтобы успеть сделать тысячу самых разных вещей. Деньги… Работа… Как разобраться со всем этим, она не имела ни малейшего представления. Но как-то же следовало поступить? Впрочем, все эти проблемы носили практический характер. Для их решения необходимо сделать что-то реальное, а уж кем-кем, но непрактичной Эмму назвать было нельзя.

Поэтому первое, что она сделала на следующее утро, — это записалась на прием к врачу общей практики в Клэпхеме. Наверное, ей следует начать с того, что задать несколько вопросов в поликлинике.

Входя в кабинет, Эмма чувствовала, что ее нервы натянуты как струна. Последний раз она была на приеме у врача много лет назад, еще в Бате. Доктора и больницы всегда заставляли ее нервничать. Эмма надеялась, что врач не станет бранить ее за то, что она не обратилась за помощью раньше. Сидя в приемной, она листала журнал и наткнулась на статью под заголовком «Мои роды, превратившиеся в ад, который длился 45 часов». В ней речь шла о роженице, которой исполнилось двадцать девять лет. С фотографии, сопровождавшей статью, на Эмму смотрела усталая блондинка в забрызганном кровью больничном халате и с застывшей улыбкой. На вид ей было лет пятьдесят, никак не меньше. Эмма в страхе всматривалась в снимок. А ведь ей тоже предстоит пройти через это. Определенно, она просто спятила, когда решила оставить ребенка! Может, еще не поздно все переиграть? Она перевернула страницу. Новая статья. «Как удержать своего мужчину». Пожилая женщина бросила взгляд на живот Эммы и улыбнулась. Ответная гримаса, которую сумела выдавить Эмма, лишь с трудом могла сойти за бледное подобие улыбки.

— Эмма Тернер, — объявила регистраторша.

Медсестра проводила ее в кабинет. Доктор Ригби оказалась невысокой и хрупкой женщиной с огненно-рыжими волосами, выглядевшей так молодо, что казалось, будто она еще учится в средней школе. Она склонилась над своим столом, записывая что-то в карточку, и жестом предложила Эмме садиться. В кабинете пахло лимоном. На одной из полок над весами выстроились в ряд телепузики.

Доктор Ригби закончила писать, отложила ручку и повернулась к Эмме. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, почему она пришла сюда.

— Вы беременны! — воскликнула доктор Ригби. И тепло улыбнулась. — Мои поздравления, — сказала она.

Она не стала упрекать Эмму за то, что та не пришла к ней раньше. Вместо этого она попросила ее лечь на стол, накрытый хлопчатобумажной простыней, и поднялась, чтобы осмотреть ее. Маленькие серебряные сережки медленно покачивались у нее в ушах, пока она осторожно пальпировала живот Эммы. Затем она приложила к пупку Эммы черную трубочку, похожую на горн, и внимательно выслушала ее.

— Я слышу, как бьется сердце вашего малыша, — сообщила она.

Глаза Эммы наполнились слезами.

Вернувшись за свой письменный стол, доктор Ригби поинтересовалась:

— А как насчет отца?

— Я не хочу вмешивать его в это, — коротко ответила Эмма.

— Вот как… — Доктор Ригби сочувственно взглянула на нее. — Что вы намерены делать после родов? Каковы ваши планы?

— Очевидно, мне придется на какое-то время оставить работу, — неуверенно протянула Эмма. — У меня есть некоторые сбережения, но… В общем-то я собиралась спросить об этом у вас…

— Начнем с того, что вам полагается декретный отпуск, — сказала доктор Ригби. — И еженедельное пособие на ребенка На первых порах оно станет для вас существенным подспорьем. — Она что-то записала в свой блокнот. — Я направлю к вам работницу социальной службы. Возможно, вы имеете право на получение дополнительного пособия, но об этом скажет она. Вам есть где жить?