Похищенный шедевр, или В поисках “Крика” - [9]

Иное дело выездные экспозиции в других музеях. В таких случаях произведения страхуются, но, так сказать, «от порога до порога». Страховка действует с момента снятия картины со стены до момента ее возвращения на место после «гастролей». В музеях ценные предметы обычно страхуются от повреждения, но не от похищения. Ночным кошмаром музейщиков является пожар, который может полностью уничтожить коллекцию. В случае ограбления обычно пропадают одна-две вещи. Для предотвращения краж в залах устанавливают видеокамеры и нанимают охрану, и, по мнению музейных работников, этого достаточно. Картина Мунка «Крик» также не была застрахована.

Американские музеи отличает от европейских иная политика: они страхуют произведения искусства. В маленьких галереях по страховке возмещается от пяти до десяти миллионов долларов за украденный экспонат. Для всемирно известных музеев сумма возмещения может доходить до пятисот миллионов долларов.

Но и в Америке есть исключения. К ним относится Музей Гарднер. Галерею во дворце псевдоитальянского стиля основала Изабелла Стюарт Гарднер, эксцентричная светская дама и покровительница искусств. «Миссис Джек» умерла в 1924 году, но ее образ живет не только на портрете художника Джона Сингера Сарджента, друга и единомышленника, но и в многочисленных историях — к примеру, однажды она прогуливалась по улице Тремонт с львенком на поводке, — а также в музее ее имени. На протяжении многих лет она занимала четвертый этаж особняка, три этажа которого отдала под любовно собранные сокровища. По завещанию Гарднер коллекция должна демонстрироваться в неизменном виде. Ни одна вещь не должна быть продана и даже перемещена на другое место. Пополнение коллекции также возбранялось. За сто лет своего существования этот небольшой изысканный музей ничуть не изменился.

Несмотря на то что в последние десятилетия Бостон активно развивался, район, в котором располагался музей, оставался оазисом спокойствия. Это явилось одной из причин, по которой попечители музея решили отказаться от страховки на случай грабежа. К тому же по завещанию Гарднер любое перемещение произведений запрещено. Зачем же каждый год платить за страховку? У попечителей имелся еще один аргумент в пользу отказа от страховки — она, по их мнению, могла привлечь потенциальных грабителей с целью кражи ради выкупа. (В случае ограбления все же лучше иметь на руках документы из страховой компании, чем остаться ни с чем.)

Зимой 1990 года из Музея Изабеллы Стюарт Гарднер похитили незастрахованные произведения искусства на общую сумму более трехсот миллионов долларов, и ни один цент не был возмещен по страховке.

Частные собиратели предметов искусства порой бывают так же беспечны и недальновидны. Кто-то не афиширует факт коллекционирования, чтобы не платить налоги, другие, к примеру обедневшие аристократы, по наследству получившие замки и земельные угодья, даже не думают о страховке нескольких десятков пыльных холстов, предпочитая вкладывать скудные средства в ремонт обветшавшей недвижимости.

Однако страхование произведений искусства — выгодная сделка. Страховой взнос не слишком обременителен. К примеру, за произведение, оцененное в миллион долларов, он составляет всего несколько тысяч долларов в год. Невысокие ставки обусловлены невысоким риском. Но коллекционеры предпочитают рисковать. К примеру, герцог Бакклох, владеющий коллекцией стоимостью четыреста миллионов фунтов стерлингов, застраховал ее на сумму три миллиона двести тысяч фунтов стерлингов. Только одна картина Леонардо да Винчи «Мадонна с веретеном», похищенная летом 2003 года, оценивается в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов.

Нежелание полиции заниматься преступлениями в сфере искусства вполне обоснованно. Постоянная нехватка средств и сотрудников заставляет полицию выбирать приоритеты. Что важнее: спасти человека из горящего дома или картину, висящую на стене?

К тому же общество требует, чтобы полиция уделяла больше внимания «настоящим» преступлениям, а не разыскивала чьи-то украденные шедевры. Поэтому такие дела нередко «зависают».

— Мы направим все силы на розыск педофила, подозреваемого в распространении наркотиков и краже картины, — признается сотрудник полиции с тридцатилетним стажем. — Но если речь идет только о похищении картины, мы бессильны. У нас нет на это ни времени, ни ресурсов.

В тот же день, когда Джон Батлер, глава отдела по розыску произведений искусства Скотленд-Ярда, позвонил Чарльзу Хиллу по поводу «Крика», лондонская «Таймс» вышла со статьей в колонке редактора, посвященной краже картины.

«Кто мог бы приобрести эту картину? — задавался вопросом главный редактор и сам же делал предположение: — Только сумасшедший миллионер, поклонник Мунка, готовый рисковать всем, чтобы заполучить в свою коллекцию картину, похищенную из музея, и втайне ото всех любоваться ею в подвале своего дворца».

Тут и там звучали резонные вопросы и любопытные версии, но полиция отказывалась их комментировать. Когда работы невпроворот, чрезмерный интерес к ходу расследования не вызывает ничего, кроме раздражения.

Охотники за украденными произведениями искусства должны учитывать множество факторов. Психология в расследовании таких преступлений играет не меньшую роль, чем примитивный корыстный мотив. Сводить все исключительно к деньгам в таких делах неправильно.