Похищенный - [29]

– В какой-то мере можно застраховаться от случайности, но полностью исключить ее невозможно.

Она кивнула с отрешенным видом. Видимо, он уже говорил ей это.

Я сказал:

– Вы правы, полковник, но не следует считать случайностью все, что недоступно пониманию. В моей работе мы привыкли с подозрением смотреть на случайные совпадения.

Он кивнул, но я не был уверен, что он придал достаточно значения моим словам. Он сказал:

– Вы завтракали, Нейт?

– Нет, сэр.

– Пойдемте, мы что-нибудь организуем для вас. Мне нужно с вами переговорить.

Мы извинились перед дамами и вышли. Он шел быстро, и я не отставал от него, пока он неожиданно не остановился в холле, где нас не могли слышать его жена и теща.

– Этого парня, Реда Джонсона, сегодня привезут сюда, – сказал он.

– Да?

– Формально он находится под арестом, вы знаете. Хартфордская полиция передала его под охрану полиции штата. Его будут держать в Ньюарке.

– Что ж, это хорошо.

Он положил руки в карманы и начал плавно раскачиваться на ногах.

– Это будет тяжелый удар для мисс Гау, если ее поклонник использовал ее как источник информации.

«Да, и что из этого, черт возьми?» – подумал я, но сочувственно произнес:

– Да, я понимаю.

– Знаете, она была очень огорчена, когда в газетах появился этот вздор о Скотти Гау.

В первые несколько дней после похищения газетчики и копы нескольких городов решили, что Скотти Гау, член Пурпурной банды в Детройте, был братом Бетти Гау. Мисс Гау работала в Детройте, и мать Линдберга жила в Детройте, поэтому все сложили два и два и получили в результате пять.

– Он не был ее братом, – сказал я.

– Конечно не был. Понимаете, в целом я доволен, как полковник Шварцкопф действует в этой ситуации, но его настойчивые, иногда переходящие в хамство допросы моей прислуги приводят меня в негодование.

Я не знал, что сказать, и поэтому не сказал ничего.

– Я буду вам признателен, Нейт, если вы сделаете для меня две вещи.

– Охотно.

– Не докучайте моим слугам вопросами, не будьте частью этой инквизиции. И дайте мне знать, если увидите, что полковник Шварцкопф или его главный истязатель – инспектор Уэлч – перейдут рамки допустимого.

– Обязательно. Но Слим... есть основание предполагать, что в похищении участвовал кто-то из своих. Полицейские просто делают свое дело.

– Это глупо, – раздражительно сказал он. – Ясно, что похищение совершили профессиональные преступники. Это дело рук преступного мира, а не моих слуг!

– Преступный мир мог завербовать кого-нибудь из ваших...

– Возможно, они завербовали Реда Джонсона. Но чего-то большего я представить себе не могу. Я не хочу мешать полицейским и не буду присутствовать при допросе Джонсона, поэтому прошу вас быть моими глазами и ушами.

– Хорошо, – сказал я, удивленный тем, что он не хочет слышать допроса Джонсона. – Что-то еще случилось?

Он направился к кухне, говоря на ходу:

– Я почти весь день буду занят с одним из родственников моей жены, – сказал он. – По всей видимости, похитители пытались войти с нами в контакт через постороннего человека.

– Неужели?

– Сейчас я больше ничего не могу сказать и прошу вас, никому не говорите то, что я сказал вам сейчас.

Я кивнул.

Мы пришли в кухню; Элси Уэйтли большим широким ножом нарезала огурец на деревянном столе. Она чуть улыбнулась Линдбергу, который попросил ее приготовить мне несколько яиц и гренки.

– Как вам приготовить их? – спросила она меня, доставая из холодильника кувшин с апельсиновым соком.

– Пожалуйста, сделайте мне омлет и постарайтесь, чтобы гренки были светлыми, – сказал я миссис Уэйтли.

Рот ее недовольно скривился в знак того, что она меня поняла, она бросила огурец и принялась готовить мне завтрак.

Линдбёрг наполнил два стакана апельсиновым соком и поставил кувшин на стол.

Я сделал небольшой глоток сока, он проглотил свой залпом.

– Вы сегодня кажетесь мне оптимистом, – сказал я.

– Я и есть оптимист. Вообще-то оптимист, пессимист – это все чепуха. Нужно принимать жизнь такой, какая она есть, и настойчиво идти к победе.

– Я тоже так считаю, – сказал я. – Только я согласен на ничью.

– Кстати, мне так и не удалось добиться для вас комнаты в гостинице. Газетчики заполнили все номера в «Гебхарте», а это единственная гостиница в Хоупуэлле. Возможно, мне удастся подыскать для вас что-нибудь в Принстоне. Это лишь в десяти милях отсюда, и у меня есть для вас подержанная машина, на которой слуги ездили за покупками, пока не началась эта осада. Сейчас нам все привозят.

– Что ж, машина – это замечательно. Надеюсь, я оправдаю все эти хлопоты.

– Сколько вам платят за эту работу, Нейт?

– Четыре бакса в день.

– Это вместе с питанием?

– И с жильем тоже.

– Я так и предполагал, – он понизил голос, чтобы кухарка его не слышала. – Надеюсь, вас это не оскорбит... но мне бы хотелось, чтобы все время, пока вы будете здесь находиться, вы получали от меня пятьдесят долларов в неделю, чтобы как-то возместить свои расходы.

Я усмехнулся.

– Вы плохо знаете чикагских копов, Слим. Они оскорбляются, когда им не предлагают денег.

Он тоже улыбнулся.

– О'кей. Полковник Брекинридж будет каждую пятницу выдавать вам конверт с деньгами.

– Благодарю. Надеюсь, мне не придется получить слишком много таких конвертов.