Похищенная - [16]

Религия была для меня нелогична.

Я никого не хотела этим обидеть, наоборот. Каждому, кто имел что-то, за что крепко держался и от

чего мог получить силы, я завидовала. Я тоже как-то пробовала это, но у меня ничего не вышло. Для

меня это было слишком сложно, слишком гуманно.

Только смотря на людей, верующих в Бога, на меня накатывали сомнения. Снаружи все всегда были

верующими и добрыми, а внутри они были такими же грешными, как и все остальные. Просто в

человеке были заложены звериные инстинкты, и их нельзя было подавить до конца.

Так как же мог человек со звериными инстинктами быть таким гуманным?

Я не сомневалась, что существовало что-то, что было выше людей. Какая-то сила. Я никогда в этом

не сомневалась. Однако для меня было загадкой то, что живущий человек никогда не станет

безгрешным. Для этого он должен был умереть.

Пока я над всем этим думала, вокруг все замолкло.

Не было больше той мертвой тишины, что царила здесь в самом начале. Дождь вернул мне мои

чувства. Он вернул мне рассудок и тем самым вернул меня в реальность. Однако реальность не была

такой счастливой.

Я была жива.

Что значило, что у меня был отец, который избивал меня.

И мои похитители знали об этом.

Они знали, что я хотела умереть.

Повернувшись на спину, я уставилась на белый потолок, который казался серым, так как солнце

скрыла огромная черная туча.

Прислушавшись, я услышала капли, что скатывались с листиков, и свое дыхание.

И еще его дыхание.

С тех пор, как он меня сюда принес, он не сказал мне ни слова.

Он просто лежал рядом и смотрел в потолок.

Что это был за человек?

В одно мгновение добрый и теплый, а в следующее уже злой и ледяной.

– Мой отец тоже меня бил.

Эти слова прорвали тишину как гроза, хотя они и были сказаны шепотом.

– Что? – я повернула к нему голову и посмотрела на его профиль.

Я увидела, как на его губах промелькнула легкая улыбка, однако он продолжал смотреть в потолок.

Он что, смеялся надо мной?

– Мне было восемь, когда он начал избивать меня. Он находился под большим давлением после того, как убил мою мать. Полиция допрашивала его, а я был единственным свидетелем. Но этого никто не

знал. Если бы я сказал хоть слово, он бы меня убил, он повторял мне это снова и снова. Поэтому я

держал рот на замке и разыгрывал маленького мальчика, страдающего от смерти матери. До сих пор

правду никто не знает кроме Бена.

После убийства мой отец начал принимать наркотики. А когда я подходил к нему с вопросами по

домашним заданиям из школы, он меня бил. Больше всего он любил, когда я сидел в своей комнате и

не высовывался. Я скрывал синяки, а когда это не получалось, выдумывал отмазку. Они все мне

верили. И это только потому, что я притворялся неуклюжим. Это продолжалось пять лет. Потом я

сбежал. Это случилось вечером, после того как он меня в очередной раз избил. Незадолго до этого

мы в школе читали произведение "Приключения Гекельберри Финна".

В общем, я сбежал. Когда он заметил, что я убежал, он объявил меня мертвым. Я был на

собственных похоронах. Я видел свой дешевый деревянный гроб, видел, как его опустили в землю. С

того момента отец для меня умер. Я жил на улице и однажды захотел украсть булочку, потому что

был очень голоден, как вдруг ко мне подошел потрепанный парень и сказал мне, что воровать

нельзя. При этом я точно видел, что он сам что-то стырил. Этим потрепанным парнем был Бен. Мы с

ним объединились, и я ему все рассказал. Он рассказал мне о своих богатых родителях и их ссоре.

Это была его причина побега.

На улицах было тяжело, поэтому мы начали тренироваться. Все же мы должны были дать отпор

большим парням. И почти через год к нам пришла в голову идея своровать по-крупному. Более двух

лет мы тренировались и все планировали. В это время к нам присоединился Брауни. Я не мог

оставить его под дождем. Прежде чем мы начали с нашей настоящей "работой", я навестил своего

отца в последний раз и избил его. Помимо этого я написал письмо полиции, в котором описал

убийство моей матери. Они посадили его. И сразу после этого мы начали проворачивать свои дела.

Это проще и не так сложно, как жить на улице.

Он остановился. За то время, как он рассказывал свою историю, его лицо менялось. Надежда, отчаяние, веселье и злость сменяли друг друга.

Меня удивила его жизненная история. Я все ожидала от него, но не такой жизни.

Он повернул ко мне голову и посмотрел на меня.

– Что, слов нет?

Я молча кивнула, и ослепительная улыбка озарила его лицо.

– Ты не должна желать смерти из-за своего отца. Из-за того, что он такой подонок. Посмотри на

себя. Ты красива и молода. Ты можешь делать все что хочешь. Поэтому заканчивай с этим

отвратительным желанием смерти.

Его карие глаза проникали в меня, его взгляд был нежным. Я потерялась в его глазах, сейчас они не

были холодными. Они были такими же теплыми, как у Брауни.

Они излучали понимание, надежду и веру.

Внутри меня все воспламенилось. Медленно этот огонь растекся по всему моему телу. Пустота

исчезла благодаря той жизни, что эти глаза пробуждали во мне. И впервые за целую вечность я

почувствовала все.

Надежду.

Доверие.

Веру.

Злость.

Просто все.

Моему отцу почти удалось убить меня. А теперь моему похитителю, осужденному обществом, удалось вернуть меня обратно к жизни.