Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье - [153]

По лицу полковника было видно, что это вопрос скорее риторический, и ответ на него предполагается отрицательный. Однако подпоручик, вопреки ожиданиям старшего коллеги, сказал:

— Я знаю, где спрятаны драгоценности.

— Вот как? — полковник слегка поднял брови.

— Да. Я знаю, где ожерелье. Правда, мне это подсказывает не разум, а скорее интуиция, но найти их я могу за одну минуту.

— Но раз вам известно, где драгоценности, то известно и имя преступника.

— Да, — подтвердил подпоручик. — Кажется, известно. Я знаю, кто и когда приставил лестницу к балкону. Догадываюсь, что именно вы искали, пан полковник, осматривая комнаты подозреваемых. Знаю, у кого в номере вы это нашли.

Полковник улыбнулся:

— И что же это было?

— Глина. Маленький комочек желтой глины.

Лясота уже не смеялся. Он посмотрел на молодого коллегу не только с удивлением, но прямо-таки с восхищением.

— Если вам это известно, то известно и все остальное, — сказал он.

— Наверное, да, — согласился подпоручик. — Но я скорее чувствую, чем знаю. Боюсь, я не сумел бы это доказать.

— Вам только кажется. Протоколы допросов…

— Как раз показания на допросах сбивали меня с толку. Выходило, что каждый подозреваемый в результате показаний другого лица превращался в невиновного. За одним исключением. Так мне думается.

— Однако эти показания дают нам полную картину всего, что произошло после ужина. То есть с 19.30 до того момента, когда пани Рузя нашла ювелира на полу, без сознания. Обратитесь к этим протоколам, постарайтесь логически мыслить и вспомните еще раз содержание показаний. Тогда интуицию сменит железная логика. Вывод напрашивается сам собой. Об ошибке не может быть и речи. Грабитель полностью разоблачен. Самое время его арестовать.

— Я начал скорее с противоположного конца, — рассмеялся подпоручик. — Я знаю, где брильянты и кто их туда мог спрятать. А тот, кто спрятал, и есть преступник. Значит, это он воспользовался молотком и приставил лестницу. Поэтому у него на обуви следы глины.

— Вы их заметили?

— Еще когда допрашивал его в столовой. Эта глина не давала мне покоя. Я не мог понять, откуда она взялась. Ведь дождь начался только после нападения на ювелира, когда он уже без чувств лежал на полу. А до этого было сухо. Дождя не было по меньшей мере пять дней. И только заметив, что вы, пан полковник, тоже что-то ищете, я утвердился в мысли, что иду по правильному пути.

— Браво! — поклонился полковник. В его голосе не было ни малейшей досады, хотя он имел бы на это право. Расследовать сложное дело приглашают мастера сыскной службы из самого Главного управления. Мастер появляется, ведет следствие и вдруг констатирует, что в его присутствии, в сущности, не было нужды, ибо молодой подпоручик, не прослуживший и месяца, пришел к тем же выводам. Но полковник Лясота в этой ситуации решил сделать красивый жест и ничем не показать младшему коллеге, что он несколько уязвлен.

— Должен признаться, — продолжал подпоручик, — что я приглашал вас, пан полковник, со смешанным чувством. Боялся осрамиться и получить головомойку от начальства, но, с другой стороны, были и личные амбиции; мол, явится кто-то из Главного управления и присвоит себе все заслуги. А я ни при чем.

Услышав такое чистосердечное признание, полковник улыбнулся.

— Есть у меня школьный приятель, — продолжал подпоручик. — Он пошел в офицерскую авиационную школу. Рассказывал мне, что превосходно управлял самолетом при условии, что у него за спиной сидел инструктор. Пусть даже тот и не прикасался к рычагам. Достаточно было одного его присутствия. Совсем другое дело — первый самостоятельный полет. Мой друг чуть не угробил машину при посадке, а в ходе полета наделал уйму элементарных ошибок. А все потому, что инструктора сзади не было! И я вам очень благодарен, пан полковник, за ваше присутствие при моем первом расследовании.

— Значит, я выполнял роль инструктора в реактивном самолете?

— Без вас, пан полковник, я наделал бы массу ошибок и, вероятно, не установил бы личность преступника.

— Но согласитесь, поручик, что я в роли инструктора не часто брался за управление.

— Тем больше моя благодарность.

— Ну, я доволен, что вы на меня не в обиде, и сча «стлив думать, что могу наконец пойти домой и лечь спать. До свидания, поручик! Рад был с вами познакомиться.

— Пан полковник… — пробормотал Климчак.

Лясота, который собирался проститься со своим коллегой, остановился.

— У вас еще есть сомнения, поручик?

— Никаких сомнений нет. Зато есть большая просьба!

— Слушаю вас.

— Надо арестовать виновного. Я… Я никогда еще этого не делал. Это так трудно. Боюсь оскандалиться. Тем более что здесь собрались люди влиятельные и со связями. Я очень волнуюсь.

— И хотите, чтобы я проделал за вас грязную работу!

— Нет, не грязную… Ведь речь идет об аресте преступника! Только я… — подпоручик снова начал заикаться.

— Хорошо, Правда, я тоже не люблю отправлять людей за решетку, но сделаю это ради вас. При одном условии.

— При каком?

— Я прошу, чтобы в своем рапорте вы не упоминали мою скромную особу. Я в отпуске, пришел сюда только потому, что меня пригласили. К чему мне лишние хлопоты? Люди не любят впутываться в такие дела. Даже если служат в милиции. Договорились?