Похищение президента - [4]

Во время показа фильмов я поглядывал на Фореста. Он сидел в одной позе, закрыв лицо руками…

Затем в отцовых записях последовало несколько страниц, исписанных так убористо и с такими безумными сокращениями, что расшифровать их мне не представлялось возможным. Я даже начал подумывать, не обратиться ли мне в Центр судебных экспертиз. Они там и более сложные головоломки разгадывали…

14 октября 201… года. Киев

Собираясь на Ближний Восток, я и предположить не мог, что мой вояж закончится таким образом.

В ночь на 5-е октября я сквозь сон услышал звуки выстрелов. Только проснувшись, я понял — автоматные очереди, причем весьма интенсивные. Знающему понятно: идет ближний бой.

Я сполз с кровати на пол, там же лежа оделся (очень неудобная поза для натягивания свитера, например) и пополз в ванную комнату номера. Не самое надежное убежище, но там хоть керамическая плитка на стенах, а не сплошной гипсокартон. Да и если приспичит, то недалеко… Уже вползая в санузел, услышал, как шальная автоматная очередь разнесла окно. Там, где я только что лежа одевался, валялись осколки стекла…

Привычка никогда не снимать с руки часы в этот раз сослужила добрую службу. В ванной комнате я провел почти час. Выстрелы утихли, правда, немного раньше, но я решил, что не следует вызывать ненужные вопросы у воюющих сторон, ведь кто-то может владеть английским гораздо хуже меня?..

Минут через тридцать оглушительной тишины в гостиничном коридоре раздалась команда по-английски: «Всем выйти из номеров».

Если прятаться дальше, то наверняка пристрелят, перепутав с противником. Я решил, что благоразумнее в данной ситуации выйти. Видно, к такому же решению пришли и остальные мои коллеги.

В коридоре в полной готовности к стрельбе стояли спецназовцы. Кто такие, понятно не было, на мордах маски. А вот командир маску снял. Здоровый мужик, лет тридцати – тридцати пяти. Белый. По-английски изъясняется с некоторым акцентом. Явно не американец. Израильтянин?

Весьма доходчиво и лаконично объяснил, что нам – пишущим, снимающим, etc. — уже ничего не угрожает, но в целях безопасности все же следует посидеть пока в номерах. Передвижение из номера в номер запрещено. Когда придет время, нас позовут.

Утром, когда пришло время завтрака, в коридоре раздался довольно вежливый призыв: «Господа журналисты, прошу покинуть номера!». Выходим. Некто, также в полевой форме, без знаков различия, пригласил проследовать в ресторан. Думал, накормят – ни фига!

Расселись. Этот «некто учтивый» провел что-то наподобие брифинга. В очень вразумительных выражениях (но так же, как и первый, с акцентом!) объяснил, что наша командировка завершена, и сегодня нас всех вывезут. Сроку на сборы выделил очень щедро — аж тридцать минут! Кое-кто попытался «брифинг» перевести в формат «пресс-конференции» и поинтересовался Форестом, но «учтивый» вдруг окрысился и посоветовал заткнуться. Уже направляясь к выходу, он вдруг остановился, вроде как что-то вспомнил, вернулся к своей импровизированной трибуне и с неожиданно дружескими интонациями в голосе порекомендовал нам всем держать язык за зубами. «Вы сами, господа журналисты, сегодня убедились, что мы в состоянии найти кого угодно и где угодно», — злорадно оскалившись, добавил он.

В аэропорту Дамаска, когда мы с Мишей шепотом, чуть ли не ежесекундно оглядываясь, обсуждали события, он клялся и божился, что видел, как из пристройки, служившей тюремной камерой для Фореста, спецназовцы на носилках выносили тело, с головой закрытое простыней. Наверное, охрана выполнила свои обязанности до конца…

Вернувшись в Киев, я долго раздумывал, предавать гласности увиденное, пережитое или… Даже отправил Майклу-Мише письмо по электронке. Он так и не ответил. В конце концов, инстинкт самосохранения взял верх. Своей цели арабы все же достигли – злодей наказан и казнен, а уж предателя, выдавшего месторасположение трибунала, ассасины-хашашины наверняка будут искать. И, скорее всего, найдут. Опыт у них уж очень богатый, веками отработанный…