Похищение мечты - [39]

- Синьор Ричард Маркетти, - вставила Рейчел. - Секретарь мистера Парсела. Разумеется, один из новеньких. А меня зовите Рейчел, ладно? - и она поцеловала Беатрису в щеку.

- Что папа? Он обещал тоже заехать, - Беатриса обняла Рейчел.

- Ему пришлось вновь срочно вылететь в Вашингтон. Звонили от Джона Кеннеди. Джерри просил извиниться за него. Обещал компенсировать все семейной поездкой в Калифорнию. Он сам завтра тебе об этом проекте расскажет.

- Пойдем к бару, - Беатриса потянула за собой вновь прибывших гостей. Она никак не могла определить свое отношение к Рейчел. Ей импонировали простота и сердечность молодой мачехи. Правда, когда она вспоминала мать, ее почти всегда охватывало чувство неловкости за отца. Как он, с его умом, эрудицией, вкусом, мог остановить свой выбор на этой славненькой простушке? За маму были Моцарт и Гайдн, Бетховен и Григ, она знала их музыку наизусть; за нее были Сервантес и Данте, Шиллер и Гюго, которых она читала в оригинале; а как она любила "блуждать" по истории Древнего Египта, философии Германии девятнадцатого века, живописи России и Франции начала двадцатого! неужели все объяснялось сакраментально просто - молодостью Рейчел? Нет, и еще раз нет, и еще тысячу раз нет! Отец - натура сложная, противоречивая, непредсказуемая. Он может быть циником из циников. Подумаешь - молодость! При желании он мог бы купить тысячи девиц красивее и моложе Рейчел. Значит, есть в ней какая-то тайна. Какая? Если бы не эти сомнения Беатрисы, они давно бы уже стали подругами. Рейчел так этого хотела. Но сомнения были. И еще была память о матери, которую, как казалось Беатрисе, Рейчел чем-то омрачила. Ни разу Беатриса не подумала, что это могла быть естественная дочерняя ревность к отцу. Между нею и отцом встала чужая женщина. И Беатриса пыталась понять - не всегда бывая объективной - в чем заключалась сила этой женщины. Это был тот сложный замок, за которым таилась ее возможная будущая дружба с Рейчел.

Сейчас Беатрисе не понравилось, что Рейчел появилась у нее с этим Маркетти. Ничего особенного, разумеется. Но появление на людях с мужчиной, пусть секретарем ее мужа, но молодым, смазливым - что это? Глупость или вызов? Когда они пошли танцевать, Беатриса даже вспыхнула от негодования. Однако держала себя в руках, болтала внешне беззаботно, пила, смеялась. А Маркетти во время танца, сквозь свою обычную улыбку, едва слышно спрашивал Рейчел: "Миссис Парсел, я надеюсь, мистер Парсел знает, что возлюбленный мисс Парсел - черный? Конечно, это абсолютно не мое дело. Но есть право отца знать. И он не просто отец, он мой босс. "Он и мой босс, - смеялась Рейчел. - Джерри знает, что Раджан черный. Он хорошо знает его отца. Мой муж - убежденный либерал. И смотрит сквозь пальцы на эту связь". "В данном случае, - заметил Маркетти, его либерализм может обернуться многими неприятностями"."Согласна, - кивнула Рейчел. - Но Джерри надеется, что Беатриса образумится. Несмотря на то, что отец Раджана богат как сам Парсел, всем, я уверена, всем ясно, как божий день, что брачный союз здесь исключается". "Может быть, всем, кроме Беатрисы и Раджана", - Маркетти, казалось, говорил эти слова печально, сквозь свою приклеенную приятную улыбку...

Их ужин в чикагском пресс-клубе подходил к концу. Уже был подан сыр, и Раджан знаком попросил официанта принести счет. Уже было принято решение остаток вечера провести в клубе любителей изящной словесности. Беатриса раскрыла сумочку и, глядя в зеркальце, поправляла волосы, Ей были видны два центральных ряд столиков. Все заполнены. Люди малознакомые.

Жуют. Пьют. Смеются. Возмущаются. Жестикулируют. Вдруг она резко обернулась, стала пристально вглядываться в двух мужчин, поднимавшихся в это время со своих стульев.

- Ты знаешь, мне кажется, я вижу одного из твоих старых друзей. И как раз того, кого я меньше всего ожидала встретить именно здесь.

Думая, что Беатриса его разыгрывает ("Одного из моих старых друзей? Здесь? Сейчас? Розыгрыш!"), Раджан медленно уложил в бумажник банковскую кредитную карточку, достал сигареты, выбрал одну, закурил. И лишь тогда неспешно повернулся. Взглянул на двух мужчин, шедших уже к выходу. Замер. Даже дышать перестал. Вскочил на ноги. - Вить-ка!!!

Этот крик услышали все, кто находился в пресс-клубе. Услышали, но не поняли. Переглянулись, усмехнулись ("Чудак? Не в себе? Перебрал?) и через секунду вновь занялись каждый своим делом. Понял один, шедший к лифту. не просто понял, узнал голос кричавшего. Почти бегом он вернулся в зал. И вот они стояли, обнимая друг друга - Раджан-младший и Картенев - обмениваясь отрывочными фразами: - Шеф бюро "Индепендент геральд" в Нью-Йорке!

- Первый секретарь советского посольства в Вашингтоне!

- Вопросы политические?

- Нет, пресса.

- Давно?

- Полгода как из Дели. А ты?

- Полгода как из Москвы.

- Господин Раджан-старший в порядке?

- Без перемен. А Аня?

- Через месяц защищается.

- Надо же, где встретились!

- Выходит, земля и вправду маленькая.

В это время в разговор вмешалась Беатриса.

- Помните "троянскую лошадь", господин Картенев? Здравствуйте. И добро пожаловать в мою страну!