Похищение мечты - [25]

- А вы знаете, господа, - говорил он в таких случаях, лукаво оглядывая сквозь очки сидевших за круглым столом в комнате отдыха, - только что ЮНЕСКО завершило анализ данных по многим странам о продолжительности жизни людей, принадлежащих к различным профессиям. И что бы вы думали? Самая короткая жизнь - у поваров. Ха-ха, у поваров! Вечно стоит у плиты, ест без меры - надо же попробовать каждое блюдо! Кто бы вы думали идет на втором месте по краткости жизни? Журналисты, господа. Мы! И уже после нас, на третьем месте - шахтеры, работающие в забое. Под землей. Так что хлеб наш тяжелый. Почетный, если ты честен, конечно. Но, ох, какой тяжелый!

И он бил себя кулачком в немощную грудь и, заговорщически наклонившись к столу, понизив голос, говорил: - А что, господа, давайте опровергнем пророчества и анализ ЮНЕСКО, а? Ха-ха-ха!

Сегодня ничего этого не было. Сегодня Маяк полчаса читал Раджану нотацию, и когда тот уже подходил к двери, сухо бросил: - До свидания!

За три года работы в редакции Раджан привык к брюзжанию старика, как, впрочем, привыкли к нему и другие работники газеты. Потому что отлично знали, что в душе старик добр и, главное, - первоклассный журналист. Один из лучших в Индии.

Хотя настоящая его фамилия была Фарид, в журналистских и политических кругах страны, среди читателей, да и в редакции самой газеты его звали не иначе, как "Маяк". Это был его псевдоним, взятый еще в годы борьбы против британского владычества в Индии. Борьбы, в которой он участвовал как простой солдат и в ходе которой его не раз бросали в тюрьмы.

Раджан вызвал рассыльного и отправил с ним полосы в печатный цех. Смахнул со стола ставшие уже ненужными гранки, рассовал по полкам брошюры и справочники. Посмотрел на часы и вышел из своего маленького, тесного кабинета. Спустившись в лифте в вестибюль, он еще раз посмотрел на часы: четверть одиннадцатого.

Раджан закурил, не спеша прошелся до ближайшего перекрестка, подозвал моторикшу и, подумав немного, в ответ на немой вопрос водителя, приказал: В пресс-клуб.

Он обернулся, посмотрел на редакционное здание. Где-то между четвертым и пятым этажами без устали бежали белые огоньки, слагаясь в буквы, слова. "Индепендент Геральд" сообщала полусонному Дели последние новости со всех концов света.

Навстречу Раджану плыли огни другой, не журналистской, коммерческой рекламы.

"Чистите зубы только пастой "Колли пак" - взывал тюбик высотой в три этажа, из которого медленно выдавливалась белая световая лава.

"Ну, чистим, чистим, чистим", - умиротворенно отметил про себя Раджан.

"Шейте костюмы только у фирмы "Латенс", - двухэтажный атлет, заложив одну руку в карман пиджака, небрежно демонстрировал изящество линий.

"Ну, шьем, шьем", - Раджан даже провел рукой по лацкану своего нового пиджака.

"Читайте "Хир энд дер". Самый осведомленный еженедельник в Индии. Завтрашние новости - сегодня!".

"Что верно, то верно - самый осведомленный о всех постельных скандалах министров", - Раджан зевнул, отвернулся.

Промелькнула в глубине сада вилла, украшенная до самой крыши разноцветными, яркими фонариками. Еще одна - по другую сторону улицы. Слышались бравурные звуки оркестра, громкий бой барабанов.

"Свадьбы", - улыбнулся Раджан. И тут же помрачнел. Выхватил из пачки губами сигарету. невольно вспомнилось, что из-за его несостоявшейся женитьбы и произошел разрыв с отцом.

Случилось это несколько лет тому назад. Отец Раджана настаивал на браке единственного сына с дочерью владельца крупнейшей торговой компании страны.

"Видная семья. Громадное приданое. Удачный альянс двух домов. Что еще нужно?" - рассуждал его отец. Раджан, вопреки многовековым обычаям и традициям Индии, возражал, говоря, что он не знает невесты. Даже не видел ее ни разу... "Тоже мне причина, - возмущался отец. - А как же я женился? Мой отец?

Наши деды? Выбирай - или женитьба, или..." Раджан выбрал второе "или".

За все эти годы он ни разу не видел отца, не обменялся с ним ни одной строчкой письма. Мать его умерла, когда он был еще грудным ребенком. Братьев и сестер у него не было. Казалось, ничто не тянуло его в роскошный дворец, где он провел детство, отрочество, юность, где ему был известен каждый уголок, каждое деревце в саду. Однако, когда он, просматривая газеты, натыкался на фамилию отца, - а это бывало чаще всего в разделе биржевых новостей или светской хроники, - у него щемило сердце. Становилось одиноко и тоскливо.

Однажды - это было года полтора тому назад - он зашел в "Сплетницу", журналистское кафе в центре Дели. И услышал, что соседи за столом обсуждали сенсацию дня: его отец собирался купить "Индепендент Геральд". С месяц он был сам не свой.

Каждое утро с замиранием сердца поднимался в лифте к себе на восьмой этаж. С ужасом ожидал, что услышит новость о смене владельца газеты. Но сделка почему-то не состоялась. И он успокоился.

Промелькнуло еще несколько домов, разукрашенных разноцветными фонариками. Свадьбы...

Людям с состоянием легко. Подумаешь, - выбросить на свадьбу и в качестве приданого сотню-другую тысяч рупий. А чтобы обзавестись семьей простому смертному, надо всю жизнь копить деньги. Недоедать. Недосыпать. Влезать в непосильную кабалу к ростовщикам. И еще сына-то женить - проще; а за дочерью надо дать приданое. Таков закон предков.