Похищение Европы - [5]

— Помогите мне, пожалуйста! Сейчас я сделаю укол, и она уснет.

Белов и Шмидт подошли к Ольге. Саша со страхом и болью смотрел на это прежде прекрасное тело. Ольга выглядела как развалина — неумеренным потреблением алкоголя она довела себя до пределов саморазрушения, превратившись из молодой цветущей женщины в шестидесятилетнюю старуху.

Белов подумал, что Ольга не узнает его — настолько бессмысленными были ее глаза, — но бывшая супруга вдруг замерла. Она машинально потянула на себя одеяло, словно хотела под ним спрятаться. Из глаз полились слезы.

Саша и Шмидт сели на кровать рядом с Ольгой. Белов поглаживал ее по руке и успокаивал, как мог.

— Мальчики мои… — прошептала Ольга. — Мальчики…

Доктор тем временем набрал из ампулы двухкубовый шприц и впрыснул успокаивающее прямо в прозрачную трубку внутривенного катетера. Ольга судорожно дернулась и сделала непроизвольное движение, будто что-то глотала; затем тело ее обмякло, и зрачки закатились под веки. Дыхание стало ровным и спокойным; она уснула.

Белов и Шмидт, потрясенные этим грустным зрелищем, долго сидели на кровати. Потом Саша поднялся и отправился на кухню. Шмидт поплелся следом. Они закурили. Белов выпустил дым в потолок и долго смотрел на невесомые кружева сизого дыма.

— Знаешь, — сказал он после паузы, — в этом ведь есть и наша вина.

— Да, — согласился Шмидт. — Я бы сказал более определенно: это — целиком наша вина.

— Мне кажется, — сказал Белов, — я понимаю, почему она вернулась в Москву. Она почувствовала что находится у последней черты, и приехала сюда за помощью. Как больная собака, желающая умереть у ног своего хозяина.

Шмидт задавил в пепельнице сигарету.

— Наверное, ты прав. Только вопрос в том, к кому из нас она ехала?

— А ни к кому. Просто ехала туда, где когда-то была счастлива. Дима, мы должны… Обязаны ей помочь.

— Конечно…

На следующий день Белов вызвал из клиники Наршака автомобиль, и друзья под присмотром доктора перевезли Ольгу в стационар. Она уже немного пришла в себя, но не произнесла ни слова. Напротив, старалась не смотреть на бывших мужей. Ольгу положили в уютную одноместную палату. Яков Наршак, владелец клиники, лично осмотрел ее и назначил лечение. Доктор потрепал Ольгу по руке и ласково сказал:

— Ну что вы, голубушка! Все будет хорошо, поверьте. Надо только немного потерпеть, взять себя в руки. Месяц-два, и станете как новенькая. От женихов отбоя не будет.

Ольга недоверчиво посмотрела на Наршака, потом перевела взгляд на Белова и Шмидта.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Но мне уже достаточно — и женихов, и мужей…

Александр с Дмитрием украдкой переглянулись. Каждый из них остро ощущал свою вину: обещал сделать женщину счастливой… и не сделал.

Ольга откинула легкое покрывало и прошлась по палате. На ней была белая больничная сорочка из легкого материала. Сорочка не доставала до колен, и Белова поразили ноги Ольги — костлявые, с опухшими лодыжками и синими вздувшимися венами. Она словно почувствовала, куда смотрит Александр: горько усмехнулась и вполголоса произнесла:

— Да уж… Не красавица.

Наршак за ее спиной кивнул Белову: мол, мне пора идти. Он поднялся со стула и направился к выходу, сказав напоследок Ольге:

— Устраивайтесь. Обживайтесь. Кнопка вызова сестры — рядом с изголовьем. Если вам что-нибудь понадобится…

Ольга перебила его:

— Скажите, можно убрать из палаты зеркало?

Она показала на небольшое прямоугольное зеркало, висевшее на стене напротив кровати.

— Мне будет достаточно видеть свое отражение в ванной, — пояснила Ольга.

Доктор понимающе кивнул.

— Ваше право. Как хотите. Зеркало здесь, действительно, ни к чему. Я скажу постовой сестре, она сейчас уберет.

— И еще, — продолжала Ольга. Голос ее постепенно обретал прежнюю звучность. В нем появились металлические нотки, и Белов подумал, что на самом-то деле в жизни не так уж и много меняется. — Может, у вас там дырка на обоях… Не знаю. Давайте повесим какую-нибудь картину.

Наршак рассмеялся.

— Дырки нет, — заверил он. — Но если хотите картину… Почему бы и нет? Какую именно?

Ольга нахмурилась. Она прошлась по палате, вернулась к кровати, присела на краешек и оценивающе склонила голову набок.

— Ну… Учитывая освещение, общий фон и цвет занавесок… Я бы хотела — «Похищение Европы» Серова.

Наршак задумался.

— «Похищение Европы»? Море, бык и девушка, если не ошибаюсь? Э-э-э… Тематика вполне нейтральная. — Он понял, что проговорился, и покраснел. Естественно, если бы Ольга выбрала что-нибудь застольное, доктор обязательно бы воспротивился. Изображения пышных столов и чаш с вином в клинике не приветствовались. — Я хотел сказать, что ничего депрессивного в этом произведении не вижу. И… сочетания цветов должны действовать успокаивающе… Я не против. Очень хорошая картина.

— К обеду привезу, — оживился Шмидт. — Тебе нужен подлинник?

Ольга смерила его уничижительным взглядом. При всех своих очевидных достоинствах Шмидт не слишком разбирался в живописи. Да и вообще в искусстве.

— Подлинник висит в Третьяковской галерее, — отрезала Ольга. — Такие вещи надо знать.

— Да? — Дмитрий растерялся, но только на мгновение. — Тогда — к вечеру. После закрытия. Саша, ты мне поможешь?